Она сказала:

— Дела обстоят очень серьезно. Я расскажу вам. Я знаю, что вначале вы мне не поверите. Но я хочу, чтобы вы попытались поверить в это. Я искренна. Но больше всего я хочу, чтобы вы решили присоединиться к нам после того, как я вам все объясню. Вы попытаетесь? Я даю вам пятнадцать минут, и если вы решите, что я не стою вашего внимания и доверия, я уйду, и на этом все кончится.

— Пятнадцать минут? — Губы его дрогнули в непроизвольной улыбке. Сняв с руки часы, он положил их перед собой. — Хорошо.

Она стиснула руки на коленях и твердо посмотрела вперед.

Он задумчиво наблюдал за ней — гладкая мягкая линия подбородка, отрицающая ту твердость, которую она старалась ему придать, тонкий, нерешительных очертаний нос, странно-насыщенная окраска кожи, столь характерная для землян.

Уголком глаза она взглянула на него, и он уловил это движение. Она мгновенно опустила глаза.

— В чем дело? — спросил он.

Она повернулась к нему.

— Я наблюдала за вами.

— Да, я это понял. Может, у меня испачкан нос?

— Нет. — На ее губах возникла слабая улыбка. Он бессознательно отмечал мельчайшие детали ее внешности. — Просто меня удивляет то, о чем я подумала еще в первую ночь… почему вы не носите свинцовую одежду, если вы Внешний. Это меня обмануло. Внешние обычно походят на мешки с картошкой.

— А я — нет?

— О, нет… — Интонация ее сделалась более оживленной. — Вы похожи… вы похожи на древнюю мраморную статую, только вы теплый и живой… Простите мне мою дерзость.

— Вы хотите сказать, что считаете, будто я того мнения, что вы — земная девушка, не знающая своего места. Вы должны перестать думать обо мне подобным образом, иначе мы не сможем быть друзьями… Я не верю в эту суеверную болтовню насчет радиоактивности Земли. Я пробыл здесь два месяца и пока еще не чувствую себя больным. Волосы мои не выпадают, язвы в желудке нет. И я сомневаюсь, что мои детородные способности находятся под угрозой, хотя, признаюсь, в этом отношении я принял кое-какие предосторожности… Но в свинцовом костюме, поверьте мне, нужды нет.

Он сказал это серьезно, и она снова улыбнулась.

— Я думаю, что вы немного безумец, — сказала она.

— Правда? Вы бы удивились, узнав, как много умных и известных археологов говорили мне подобное — и даже посвящали этому длинные речи.

Внезапно она сказала:

— Вы выслушаете меня теперь? Пятнадцать минут истекли.

— А как вы думаете?

— Я думаю, что могли бы. Если бы вы не захотели, то не просидели бы здесь столько времени. И это после того, что я сделала.

Он мягко проговорил:

— Неужели вы считаете, что мне пришлось применить над собой насилие, чтобы заставить себя оставаться рядом с вами? Если вы так думаете, то ошибаетесь… Знаете, Пола, я никогда не видел, я искренне верю, я никогда не видел такой красивой девушки, как вы.

Она быстро взглянула на него испуганными глазами.

— Прошу вас, не надо. Я не к этому клонила. Неужели вы мне не верите?

— Верю, Пола. Расскажите мне, если хотите этого. Я поверю вам и помогу. — И он был совершенно искренен. Если бы было нужно, он не посчитался бы сейчас и с самим Императором. Раньше он никогда не был так влюблен, и когда это слово пришло ему на ум, он вздрогнул. Он никогда не прибегал к нему раньше.

Любовь? К земной девушке?

— Вы видели моего отца, доктор Алварден?

— Доктор Шент — ваш отец?.. Прошу вас, называйте меня Бел. Я же зову вас Полой.

— Если вы этого хотите, я попытаюсь. Мне кажется, вы очень на него рассердились.

— Он был не слишком вежлив.

— Он не мог вести себя иначе. За ним следили. Собственно, мы еще раньше договорились между собой, что он постарается избавиться от вас, а я повидаюсь с вами позже. В этом доме, понимаете… Видите ли, — тут она перешла на шепот, — на Земле должна произойти революция.

Алварден не мог скрыть своего изумления.

— Нет! — сказал он, широко раскрыв глаза. — На всей?

Лицо Полы вспыхнуло сердитым румянцем.

— Не смейтесь надо мной. Вы сказали, что выслушаете меня и поверите мне. На Земле должна произойти революция, и это серьезно, потому что Земля может уничтожить всю Империю.

— Земля может это сделать? — Алварден с силой подавил рвущийся наружу приступ смеха. Он мягко проговорил: — Пола, как у вас обстоят дела с галактографией?