Изредка они играли партию-другую в карты. На колени Елены Денисовны сразу взбиралась Наташка и глядела то на Ивана Ивановича, то на карточный веер в руках матери, терпеливо ожидая шумной ссоры. Ожидание ее всегда сбывалось. Иван Иванович любил сразиться в «козла», но еще больше любил посмеяться, поэтому жульничал, забавляясь искренним негодованием Елены Денисовны.

— Нет, с вами невозможно играть! — вскипала она, находя под клеенкой спрятанные им карты. — Что за мальчишество, в сам деле?!

— Вот, ей-богу, не видел! Как они туда попали? Просто удивительно! — смиренно уверял Иван Иванович, а веселые чертики так и прыгали в его глазах, и рука будто невзначай отгибала уголок сдаваемой карты.

Если сдавал его постоянный партнер Хижняк, то Иван Иванович движением бровей или пальцев показывал, кому дать карту, и в зависимости от этого тот подкидывал по одной или по две.

— Туда, туда! — не выдерживая, вслух озорничал доктор. — Честность в карточной игре — дворянский предрассудок, — говорил он, с огорчением глядя на карты, смешанные энергичной рукой Елены Денисовны.

— Вы настоящий шулер! — возмущенно объявляла она. — Баста! Я не хочу портить себе нервы.

А Иван Иванович смеялся от всей души:

— Карты для того и существуют, чтобы плутовать. Иначе это скука!

Каждый день, проводив Ивана Ивановича в больницу, Ольга занималась английским: много читала, работала со словарем, добросовестно переводя научный труд известного английского хирурга. Но тишина квартиры угнетала ее. Ей не хватало общения с людьми, а в последнее время она начала подозревать, что работа, которую она выполняла по просьбе мужа, не так уж необходима ему. Вероятно, он предложил ее с единственной целью дать жене занятие.

«Благодатель какой нашелся!» — обиделась Ольга, когда убедилась в этом, и разом охладела к заданию. В самом деле, зачем забивать себе голову всякими ненужными терминами?

В солнечный, яркий день она очутилась далеко за прииском. Похожая на пароход, плавучая землечерпалка-драга с лязгом и скрежетом передвигалась перед ней в огромном котловане. Ряд ковшей-черпаков, поблескивая высветленными стальными козырьками, с плеском выходил из мутной воды и бесконечно тянулся вверх, заглатываемый утробой машины. Черпаки шли конвейером; золотоносная порода, разжиженная водой, с чавканьем шлепалась через края переполненных ковшей обратно в котлован.

Иногда куст с размытыми корнями, а то и деревцо с обрушенного борта забоя косо пристраивались на конвейере, но рабочий, дежуривший с шестом в руках, сталкивал их вниз.

Ольга стояла и смотрела, охваченная странным волнением. По ту сторону долины серели, четко вырисовываясь в голубизне неба, каменистые вершины гольцовых гор. На этих горах тундра: мох, лишайники, карликовая береза, ниже — непролазная лиственничная тайга с подлеском ольхи и кедрового стланика… Глушь. И вдруг изумительная машина, настоящая плавучая фабрика! Только привезти сюда такую махину — настоящий подвиг.

«Если бы я не бросила учебу в машиностроительном институте, то могла бы стать хорошим механиком, — думала Ольга, любуясь драгой. — Чем лучше меня Игорь Коробицын? Теперь я работала бы и на сборке драг. Потеряла профессию и ребенка потеряла. Когда-то еще овладею английским языком, а время бежит, бежит!..»

Она подошла к сходням, сброшенным с борта драги на берег котлована, просительно взглянула на женщину в комбинезоне.

— Покажите мне, как вы здесь работаете. Меня это очень интересует.

Домой Ольга вернулась за полдень, помогла Елене Денисовне, прибежавшей со службы, сделать заготовку к обеду, принесла ей воды, дров и отправилась на свою половину.

— Вот день и прошел! — задумчиво проговорила она, поднимаясь на крыльцо и покусывая палец, в который попала заноза. У нее были узкие в кисти, но сильные руки, не боявшиеся грубой работы. — Вот день и прошел, — повторила она, с раздражением вытряхивая на стол содержимое корзинки, где хранились разные мелочи: она искала игольник…

— Вы собираетесь рукодельничать? — спросила забежавшая Пава Романовна.

— Нет, вынимала занозу.

— Первая медицинская помощь! — Пава Романовна оглядела нарядный ералаш на столе. — Ах, что за кружево! Я не встречала подобного!

— Если оно вам нравится, могу подарить.

— Правда?! Вам не жалко?

— Немножко жалко, но это ничего. Возьмите. — Ольга помолчала, потом заговорила с досадой, даже с некоторым озлоблением: — Вы не замечаете, как затягивают нас всякие бабьи мелочи, когда мы сидим дома?