Иван Иванович решил было отказаться, но, посмотрев на Ольгу, спросил:

— Пойдем, что ли?

— Если тебе хочется…

— Ужасно хочется, — протянул Иван Иванович, глядя вслед Игорю. — Нарядился-то! Серьезный работник, а с виду — шут гороховый! Я чуть не фыркнул, когда рассмотрел его ленточки… Прямо как тот, который приезжал к Левиным. Помнишь у Толстого?.. Ну, еще Левин выгнал его…

— Васенька Весловский, — вспомнила Ольга. — Только ничего общего. Васенька походил на жирного поросенка, и ленточки у него были на шляпе.

— Нет, не на шляпе, — заспорил Иван Иванович. — Впрочем, сходство действительно не в этих вязочках, а в том, что я тоже выгоню его когда-нибудь. Очень уж любезничает с тобой!

— Коробицын со всеми любезен. Зачем обижать его?

— Мы отправимся пешком, — приказала Пава Романовна. — Никаких велосипедов! Зачем они, если пойдем по горным хребтам? Доехать раньше других по шоссе? Это эгоистично.

— Есть все пешком! Эгоисты, спешивайтесь! — Игорь Коробицын первый весело покатил свой велосипед по дорожке к сараю.

— Многие на материке думают, что у нас лишь медведи да глухие тропы, а здесь асфальт превосходный. Даже нейрохирурги есть, — сказал Тавров.

— Да, но и цинга еще есть, — в тон ему промолвил Иван Иванович, пытливо посматривая на жену, огорченную решением Павы Романовны и с явной неохотой расставшуюся с взятым напрокат велосипедом.

«Как же это она: пригласила меня на прогулку, а сама хотела укатить вперед с молодыми шалопаями!»

Ему вспомнилась первая встреча с Ольгой. Он возвращался домой после работы. На бульваре свежо зеленели деревья. Только что прошел дождь, и маленькие следы детей, бегавших по аллее, четко отпечатывались на влажном песке. Вдыхая запахи молодой листвы и травы, Иван Иванович пересек бульвар. Звонок велосипедиста заставил его оглянуться. По улице быстро мчалась девушка. Загорелые руки ее твердо лежали на руле, ноги были стройны и тоже смуглы. Поглядывая по сторонам, она повертывала головой, и светлые волосы то отлетали, то снова падали на плечи, обтянутые белой майкой…

Улыбка удовольствия и гордости тронула губы Ивана Ивановича при этом воспоминании.

— Пойдемте! — сказал ему Тавров, и они двинулись всей компанией, нагруженные кто рюкзаком, кто корзинкой с продовольствием.

— Почему же не пригласили Варю? — спохватился Иван Иванович, увидев Варвару, которая шла по улице вместе с Логуновым. — Платон Артемович, присоединяйтесь к нам!

— Мне сегодня некогда. Просто невозможно, — с сожалением сказал Логунов.

— А может, пойдем? — предложила Варвара нерешительно. — Я отказалась вчера… У меня вся неделя была очень занята, и я отложила многие дела на выходной. Но сейчас мне захотелось отдохнуть. День такой хороший. Как вы думаете, Платон?

— Нет, Варя, я не могу. — Логунов покосился на Таврова и добавил вполголоса: — Ты сегодня непоследовательна: собиралась заниматься, а после обеда играть в теннис.

Варвара только тряхнула косами, уже присоединяясь к уходящим.

— Не всегда же быть последовательной! Я очень устала за эти дни, а заниматься надо с ясной головой. На горах теперь привольно: и комаров, и злобных мошек разогнал ветер. Дедушка медведь, козы, олешки — все уходят сейчас из долин на вершины.

— Жаль, что он не пошел с нами! — сказала Варвара Ивану Ивановичу, когда все, свернув с дороги, поднимались по крутому склону. — Он славный, мой Платон Логунов. Правда?

— Очень хороший. Но почему ты говоришь: мой Платон? Разве выходишь за него замуж?

— Я еще не решила. И, наверно, не решу. Но он любит меня, и я радуюсь…

Иван Иванович весело рассмеялся:

— Значит, ты тоже любишь его.

— Не смейтесь, — попросила Варвара. — Если вам смешно, то мне… мне совсем не смешно. Это очень серьезное дело, — быстро добавила она, сломив мимоходом ветку кедрового стланика и кусая острыми зубами молодой побег, пахнущий хвоей и смолкой.

— Ты словно коза: нет того куста, с которого не попробуешь сорвать что-нибудь. Варя по пути обгрызает каждое дерево, — шутливо сказал он Ольге, легко шагавшей по другую сторону. — То траву жует, то березку обсасывает.

Варвара смутилась.

— Ешьте все, как я, и у вас не будет цинги.

— Не будет цинги? — Иван Иванович подхватил брошенную ею ветку. — Вот сила жизни! — сказал он, глядя, как выпрямлялась смятая им хвоя. — Здесь нет ни сосен, ни елей, а кедр прижился, выродившись в кустарник. Почему я не обращал на него внимания до сих пор? Да-да-да! Ты посмотри, Оля, до чего он красив! А растет и на голых каменистых вершинах гор, и по берегам рек. Лепится всюду! — Иван Иванович тоже покусал и пожевал смолистый побег. — Ты знаешь, у него и вкус приятный. Попробуй!