Такие обстоятельства требовали скорейшего отъезда Орлова из Парижа, и он, вытребовав шестимесячное жалование, помчался к Эмилии Моризо.

Эмилия по памяти делала наброски его портрет, когда он, без стука влетел в дом и прижал её к себе, всю измазанную краской и мелками.

— Мылый, — смеясь, отстранилась она, — позволь я переоденусь.

— Я тебе помогу, — сказал Орлов, провожая её на второй этаж, где помог только раздеться.

Они исступленно занимались любовью, лаская друг друга, как в последний раз. Словно что-то почувствовав, Эмилия, когда они остановились, тяжело дыша, тревожно спросила:

— Что-то случилось?

— Да, — не скрывал Орлов, — я вынужден буду уехать на время по государственным делам, а потом вернусь и заберу тебя в Россию.

— Я там замёрзну, — прошептала Эмилия, наслушавшись о России от соседей.

— Глупенькая, — сказал Орлов, — я всегда тебя согрею.

Они грели друг друга некоторое время, сожалея о том, что придётся расстаться на долгое время. Орлов был необычайно нежен, целуя её всю, а она смотрела на него во все глаза, чтобы запомнить, запечатлеть в памяти и не забыть

— Ты останешься на ночь? — спросила она с надеждой.

— К сожалению, нет, — сообщил Орлов, поднимаясь. Он вытащил из кителя кошелёк и положил его на столик.

— Этого хватит на некоторое время, а из Копенгагена я пришлю ещё, — сказал Орлов, обнимая Эмилию.

— Мне будет не хватать тебя, а не денег, — прошептала Эмилия, впиваясь в его губы. Когда они, раскрасневшиеся, спустились вниз, их ожидал сюрприз. В кресле у окна сидел Эжен-Француа Видок, собственной персоной, который, увидев их, поднялся и произнёс:

— Дверь была открыта, и я подумал, что не мешает посторожить, прежде чем вы придёте.

Орлов и Эмилия были в замешательстве от такого сервиса, а Видок сообщил:

— Мы поймали злодеев, которые вас обокрали. Если хотите их видеть, сегодня на площади Революции им отрубят головы.

— Освободите меня от этого зрелища, — с содроганием ответила Эмилия.

— К сожалению, все ваши деньги преступники пустили на ветер, — сообщил Видок и опустил руку в карман, — а из сокровищ остался вот этот перстенёк.

С этими словами, он, словно в насмешку, положил на стол перстень из светлого металла, в котором ни золота, ни серебра никакой ювелир не найдёт.

— Спасибо вам, — сказала Эмилия, — и более вас не задерживаю.

Видок склонил голову и, не глянув на Орлова, вышел через дверь.

— Неприятный тип, — заметил Орлов.

— Отчего же, — возразила Эмилия, — он сделал, что мог.

Она взяла перстень на столе и надела его на мизинец Орлова.

— Вот и всё, что я могу подарить тебе на память, — сказала Эмилия, и добавила: — Между прочим, этот перстень наследственный – когда-то его носила ваша царица Елизавета.

Орлов не стал возражать Эмилии, что царицы не носят таких перстней, а только прижался губами к её рукам и сказал, глядя ей в глаза:

— Помни всегда, что я тебя люблю.

Несколько недель спустя бравый офицер остановился возле крыльца у дома Эмилии Моризо и постучал в дверь. На его стук вышел высокий мужчина и спросил офицера:

— Что вам угодно, мсье?

— Генерал-майор Орлов просил передать деньги для мадам Эмилии, — бодро доложил офицер, вытягивая из-за пазухи тугой пакет.

— Доложите генералу, что Эмилия Моризо в его деньгах более не нуждается, — сказал высокий мужчина и закрыл перед офицером дверь. Обескураженный офицер, засунув пакет за пазуху, покачал головой, прошептав про себя: «Вот так дела!» — взмахнул хлыстом, и молодой конь резво взял с места.

— Кто там был? — спросила Эмилия, отрываясь от полотна, на котором блестел мокрыми красками красивый генерал.

— Разносчик пива, — сказал Видок, закрывая дверь.

— Ах, как я жду хоть какую-то весточку от Мишеля, — вздохнула Эмилия.

— Боюсь, что этот русский генерал вас бросил, дорогая Эмилия, — сказал Видок.

— Не будьте таким злым, Эжен, — возразила Эмилия, — вам это совсем не идёт.

Когда Орлову доложили об ответе, он не поверил, но сразу узнал Видока в описываемом господине, и это знание погрузило его в горькие размышления о том, что его так быстро забыли. Отвергнутый, он не осмелился напоминать о себе, несмотря на то, что ещё два года служил во Франции.