— О, офицер Дэни! Добро пожаловать на планету Мля! Полное название «Мля, приземлились!» — крикнул Ган, размахивая рукой. — Как здорово, что вы очнулись, дружище. Чертовски не хотелось хоронить. Не люблю похороны.

Золотая подошла, потрогала повязку на моей руке, бесцеремонно осмотрела зрачки, посчитала пульс.

— Где мы? — спросил я, стараясь не шевелиться. Голди невесомыми движениями сняла повязку и осмотрела рану.

— Планета Джи-884—11, Черная Циния. Сектор пять. А ты крепкий парень, офицер Дэни, — бросила она снисходительно. — Много тренируешься?

— Как все. — Мне не нравилось, что она смотрит на меня свысока. Просто некрасивая лупоглазая девчонка, выдрессированная в Ордене до потери самоуважения.

— А почему не в армии? — прямо спросила она. — Ты в слишком хорошей форме для полицейского.

— Сердце, — легко бросил я, стараясь не выдать ей, как тяжело мне дается эта легкость.

Она склонила голову, заглядывая мне в глаза.

— Сердце? Как романтика или как диагноз? — Она явно дразнила меня.

— Романтика — диагноз, а сердце — орган. Просто чертов не вполне исправный орган…

Она сощурилась, улыбаясь, и от этого стала почти красивой, как красива любая здоровая молодость, улыбающаяся Солнцу. И как я мог думать, что она андроид?! Очень высокая девушка, худая и гибкая. И совсем молоденькая.

— Хватит флиртовать, верста коломенская, — раздалось от костра. — Тебе деньги платят не за то, чтобы ты с господами полицейскими любезничала. Клиенту жрать охота так, что пузо подвело. Того гляди коньки отброшу, а ты там нашего доблестного офицера тискаешь…

Может, это было просто последствием аварии. Или природа Черной Цинии так действовала на меня своей девственной чистотой, но мне вдруг очень, просто нестерпимо, захотелось двинуть подзащитного по уху.

Золотая снова замкнулась, солнечный детский взгляд стал ледяным. Она помогла мне подняться и зашагала к костру, на ходу развязывая рюкзак. Еды там не было. Нужна ли еда настоящей Золотой? Только оружие.

— Присмотрите за ним, — тихо ответила она, рассовывая по телу разнокалиберные ножи, трубки, металлические крюки и прочие странные вещи, обращаться с которыми не учат на ускоренных курсах в школе полиции. — Я что-нибудь раздобуду.

Она бесшумно скрылась в зеленом море листвы. Я прислушался, надеясь уловить звук ее шагов, но не сумел. Не зря за Розин платили такие сумасшедшие деньги. Лес шумел, шептал, изредка вскрикивая на разные голоса. И я, грешным делом, подумал, что Черная Циния — это не самый плохой вариант. Нам вполне по силам продержаться пару дней и дождаться помощи. В секторе пять не было никаких войн, на планетах почти не было аборигенов, которых можно было бы счесть достойными противниками. Дикие племена, все еще добывающие огонь при помощи палки.

— Отлить мне надо… сэр, — издевательски заявил Ган, — а то не опозориться бы перед доблестными органами.

— Санузел, совмещенный с жизнью. — Я широко обвел рукой кусты, демонстрируя богатство выбора сортира. — Будут проблемы, кричите.

Ган торопливо зашагал в сторону от черного остова челнока, на ходу расстегивая брюки. Я вполглаза следил за ним, больше думая о том, как бы Розин не попалась на обед местным хищникам, добывая еду для этой жирной крысы. Хотя, пожалуй, скорее я и мистер Ган, горожане до мозга костей, окажемся закуской на этом пиршестве природы. А Золотая выживет. Как выживает сильный и осторожный зверь. Я невольно вспомнил, как она танцевала прошлой ночью в салоне. Ее сильные руки.

— Го-олди, Дэ-эн, — завопил совсем рядом скрытый за ветвями Ган. — Мать… Мать… ва…

Я вскочил, бросился со всех ног к нему, проклиная чертову природу с ее благодушной расслабленной тишиной. Перемахнул через оставленный Голди рюкзак, чиркнув по нему сапогом. Из кармашка в траву посыпались пуговицы, и я успел подумать, что Розин расстроится. Но Ган продолжал истошно вопить, и я припустил к нему.

— Там… Там… мать… — лепетал он, путаясь в кустах, цепляясь за ветки полами пиджака.

Я приготовился к бою, шагнул и… остановился, думая, как это понимать.

На траве под деревом лежал человек. Точнее, человечек. Пигмей. Черный и головастый. С круглым рахитичным брюшком, на котором алела россыпь бус. Рядом валялась разрисованная духовая трубка. Горло бедняги было перерезано, и перерезано на редкость профессионально. Один быстрый удар. Может, он даже не успел понять, что происходит.

— Кто это его? Кто… ему… — спросил Ган, заглядывая мне через плечо.

— Ему перерезали горло. Явно, человек, — ответил я ровно. — Вы же гангстер, Ган? Убивали людей, наверное. Неужели вы так боитесь?

— Нет… — отозвался он, — то есть да… гангстер. Но… я больше по финансам… Я стрелял, но, насколько помню, не убил. А его… кто?

Пройдоха заглянул мне в лицо тоскливым взглядом нашкодившего кота.

— Я.

Розин возникла словно ниоткуда. Бесшумно выросла за спиной? Сунула мне в руку какую-то мертвую птицу с безвольно болтающейся головой и пошла обратно к костру.

— Я нашла источник, так что без воды не останемся.

Бросила на траву полную фляжку. Заметила рассыпанные пуговицы, присела, стала собирать.