Шрифт:
— Не лезь промеж нами, Михаил…
Но Михаил, будто не слыша, продолжил:
— Знаешь ведь: не за себя брат крест ему целовал и не против тебя — Тверь спасал!
— А пошто он полки на меня под Дмитров водил? — взвизгнул великий князь.
— То дела давние, нечего вспоминать. Али ты за этим пришел? Говори, Дмитрий Александрович, чего надо. — Михаил не сводил с лица старшего брата жесткого, горячего взгляда.
Давно уж так никто не смотрел в глаза Дмитрию Александровичу.
— А то не знаешь? — Великий князь будто улыбнулся, оскалив зубы. Но не выдержал Михайлова взгляда, по скобленым половицам прошел к окну и, глядя сквозь мутную слюду во двор, где Князевы гридни стерегли у дверей, спросил:
— Али вы с матушкой Ксенией Юрьевной забыли, что великий князь над всеми князьями князь?
Однако Михаил готов был к ответу. Вернее сказать, сам спросил:
— А брат твой Андрей Александрыч сколь тебе пошлины на Городце собирает?
Пальцы Дмитрия Александровича невольно сошлись в кулаки, он резко обернулся, взвизгнув каблуками по половице, и, уже не помня, что не в своих сенях, топая ногами и брызжа слюной, бешено закричал:
— Молчи, щенок, молчи… — И далее непотребно.
Михаил качнулся навстречу великому князю, готовый руками разорвать слюнявый похабный рот, но как-то сдержался в последний миг. Лишь побледнел еще больше. От одного его взгляда осекся вдруг Дмитрий Александрович на полуслове.
— Лаять будешь — велю зарезать, — сквозь зубы, тихо произнес Михаил.
Великому князю стало жарко, нечем дышать. Со стыдом он почуял, как побежал быстрыми струйками обильный пот из-под мышек и по спине.
— Не посмеешь, — прошептал он.
— Посмею, — ответил Михаил так же тихо, не разжимая сведенных от ненависти зубов. — Я в своей отчине князь.
— Михаил…
— Молчи! А князь великий ныне у нас на Руси сам знаешь кто. — Михаил зло усмехнулся. — Али не так?
Дмитрий Александрович молчал и не смотрел в глаза Михаилу. А тот продолжал уже спокойно-насмешливо:
— Я Тула-Буге [26] дань исправно плачу. А тебе отныне не буду. Я в своей отчине князь! — повторил Михаил.
26
Тула-Буга — хан Золотой Орды, сын Менгу-Тимура. В союзе с Ногаем и русскими князьями совершал походы в Литву и Польшу. Свергнут и убит ханом Тохтой.
Дмитрий Александрович с тоской смотрел в пыльное, засиженное мухами слюдяное оконце…
«Уходит, уходит русская власть, как меж пальцев речная вода. Чем ее удержать, каким страхом, какой кровью?.. Нет, я не Андрей. Слаб я, не ту ношу взял, коли Мишка, княжонок тверской, на своей воле поставил…»
Злоба, как олово на огне, закипала в сердце великого князя и опадала бессильно.
«Все взвесили с матушкой Ксенией Юрьевной на весцах, все просчитали: и то, что князья все в раздоре, ждут Андрюшку на владимирский стол, и то, что к Ногаю жаловаться я сейчас не пойду — и там брат путь перешел, и то, что Орде я как бельмо на глазу, только руки до меня не доходят…»
— Выходит, откладываешься от Руси? — спросил он, не поднимая глаз.
— Не от Руси, Дмитрий Александрыч, — от тебя.
— А как я с другой силой приду?
— Что ж, приходи. — Михаил усмехнулся. — Сможешь — возьмешь.
— Н-да, Михаил Ярославич… Я ведь хотел в тебе друга найти, — сказал вдруг великий князь.
— Так-то друзей не ищут, — удивился Михаил.
— Всяко бывает, не знаешь еще. — Дмитрий Александрович пояснил: — Припугнул бы — глядишь, и поладили. Я ведь не для себя корысти ищу, — начал он с жаром.
— Припугнул — довольно! — оборвал его Михаил.
— Да. — Говорить было не о чем.
Михаилу стало вдруг жаль старика, и он сказал:
— Только знай, великий князь Дмитрий Александрыч, еще раз зажжется на Тверь идти — подумай. Ворота я тебе все равно не отворю, но уж опоры на Твери не ищи.
В этих словах Михаила был малый путь к примирению, почти невидная стежка, однако Дмитрию Александровичу теперь оказалось довольно и ее, и он охотно по ней пошел.
Покоренная Тверь была нужна великому князю прежде всего как союзник в возможной войне с Андреем, которой он ждал и боялся. А и непокоренная Тверь оставалась важна для него в раскладе всех русских сил, разумеется, при условии, что Михаил возьмет его сторону.
— Ладно, князь, будь по-твоему… — Дмитрий Александрович вздохнул. — Но и ты, Михаил Ярославич, дай поруку со мной быть против Андрея.
— Обещаю против тебя не идти, — глядя великому князю в глаза, твердо сказал Михаил.