Шрифт:
— Вроде у Земли кораблестроительные мощности где-то на Дальнем Востоке, — отозвался Курт.
— Э-э, нет. «Индевор» был построен в Сильверхавне, Авалон, под Арктуром. И его предшественник «Челленджер» там же. А последний до Антверпенского договора корабль земного происхождения, «Ермак», вышел на ходовые испытания в 2110 году. После этого космические корабли на Земле не строились, и Институт Солнечной Системы был вынужден покупать корабли на замену изношенным у арктурианских торговцев на Марсе. А вот после восьмого года на Земле появились те самые мощности в Комсомольске-на-Амуре, на которых построены уже больше полусотни кораблей. У Шварцвассера в лаборатории весь потолок увешан моделями. Так что мы отнюдь не лишили Землю космического флота, скорее наоборот. Опять же можете поинтересоваться в Институте Солнечной Системы, когда было легче забросить экспедицию куда-нибудь на Титан — сейчас, когда у старшекурсников ВКА постоянно лётная практика, или двадцать лет назад, когда на весь институт был один корабль.
— А ещё вы монополизировали всю спутниковую связь, — гнул свое Курт.
— Честной конкуренцией. Кто мешал земным фирмам использовать современные низкоорбитальные спутники вместо того, чтобы держать этот металлолом на геостационарной орбите?
— Разъезжаете тут на флиттерах по всей планете, а мы летаем на винтовых самолётах со скоростью 650 километров в час.
— Что-то я не помню в Антверпенском договоре статьи, запрещающей землянам использовать флиттеры. Австралийские спасатели вон используют. А запрет на частные космические транспортные средства с термоядерным двигателем, равно как и запрет на аккумуляторы с энергоёмкостью больше теплоёмкости бензина, придумали не мы. Это ваш собственный закон 2125 года.
— По-моему, вы не любите нас не за то, что мы вас оккупировали, — вступил в разговор Ким. — А за то, что мы этого не сделали. Вот ровно за то и не любите, что мы не ввели здесь своих порядков и не заставили земные правительства отменить законы, ограничивающие свободу передвижения и пользования всякой техникой.
* * *
— Это чьё? — Лаура заметила гитару, прислонённую к одному из столиков. — Можно, я сыграю?
— Давай. Интересно, что вы поёте, — отозвалась Линда.
— Ради такого дела могу спеть что-нибудь из нашей с вами общей предыстории. Написанное до Экспансии. Вот, например, в России двадцатого века понаписано много хороших песен.
Это была практически домашняя заготовка. На самом деле Лаура просто увлекалась русской авторской песней третьей четверти XX века.
— Раз мы в горах, — подыграл ей Мишель, — спой чего-нибудь альпинистское.
— А может быть, что-нибудь космическое? — робко спросила Линда.
— Ну раз хозяйка гитары просит... — Лаура поставила ногу на свободный стул, оперла гитару о колено и взяла несколько аккордов.
Ночами долго курят астрономы, Колышет космос звезды-ковыли, Там в океане пламя неземного, Вскипают бури неземной любви. Какой корабль, надеждой окружённый, Рванётся разузнать, что там в огне? Какие убиваться будут жены Сгоревших в неразгаданной стране?— Ну что? — спросил Мишель. — Верите, что это написано ещё до первого полёта человека в космос 2?
Ким подошёл к Мишелю и сказал ему несколько слов на ухо. Тот кивнул. Потом ещё несколько слов Лауре — та тоже кивнула и сыграла несколько жёстких аккордов.
— А сейчас мы споём вам песню тех, за кого вы нас, как нам кажется, принимаете, — объявил Ким.
Рукою шаря, словно нищий, 3 Прожектор нас в тумане ищет. Мы к вашим временным жилищам Спешим из тьмы. И у последнего порога Нам командир внушает строго, Что в небе нет ни звёзд, ни Бога — Есть только мы! И я мотор врубаю слепо, И мне луна мигает слева, Лечу без женщины и хлеба, Невидим, невесом. Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба — И мы её несём!— А на самом деле вы какие? — поинтересовалась Линда.
— Например, вот такие, — ответила Лаура.
Не пожелай ни дождика, ни снега, 4 А пожелай, чтоб было нам светло. В полглобуса локаторное небо Полмира проплывает под крылом. Плывут леса и города. А вы куда, ребята, вы куда? — А хоть куда, а хоть в десант. Такое звание — курсант. И рассекая синие пространства, Пересекая жёлтый свет луны, Выходят на задание курсанты, Летающие парни — летуны. Мигнёт далёкая звезда: А вы куда? Ребята, вы куда? — А хоть куда, за небеса. Такое звание — курсант.— А «за небеса» — имеется в виду гиперскачок? — поинтересовалась Линда Раштен.
— Вряд ли. Это середина двадцатого века. Тогда не было никаких гиперскачков. А сейчас уже из песни слова не выкинешь. Пришлось брать в качестве неофициального гимна нашей ВКА как есть.
— А почему «летающие парни»? У вас, как я погляжу, поровну парней и девчонок.
— Потому что в XX веке в СССР девчонок в военную авиацию в мирное время не брали. Зато во время Второй Мировой целых три женских полка было.