— Что продавщица, Семен? Никого на снимке не опознала?

— Никого.

— Не волновалась? Не задержала взгляд на этом парне?

— Я ничего не заметил. Вела себя очень спокойно. Только все время удивлялась, что попала в альбом. Говорит, даже не видела, как фотографировали.

Корнилов вспомнил смех и кокетливый голосок в телефонной трубке. «Продавщица мило беседует с кассиршей. Они подруги или хорошие знакомые — это видно по фото. А преступник стоит рядом, лицо у него отрешенное, задумчивое. Василиса Прекрасная его не интересует. Ему нужна не Василиса… Как зовут кассиршу? Люба. Любовь Андреевна. Так кого ждет преступник? Любовь Андреевну?»

— Игорь Васильевич, чего мы головы ломаем? — Бугаев снова возвращает Корнилова к действительности. — Девчонка-то у нас, здесь. Давайте пригласим. Уж подругу-то свою она не узнать не сможет.

Корнилов посмотрел на Белянчикова. Капитан нахмурился, понимает, что делать это сейчас рискованно. А Орликов с Алабиным готовы уже бежать за девчонкой.

— Семен, ты всегда торопишься. А если…

— Игорь Васильевич! — Бугаев спохватился, поднял руки. — Все ясно, ну и тумак же я!

Подполковник усмехнулся. Сотрудники уголовного розыска давно привыкли понимать друг друга с полуслова. Он еще ничего не успел и сказать, только чуточку осадил Семена, а тот уж и сам сообразил, что поторопился. Можно и не продолжать, но тут молодые ребята, Орликов с Алабиным, для них не грех и уточнить.

— А если интересующий нас парень — знакомый продавщицы из Дома книги? И она специально пригласила его посмотреть на подругу, на кассира. Если она наводчица? Поймет же сразу все! — Он машинально подергал за мочку уха.

— Разговор с продавщицей откладывается. Как ее фамилия?

— Прошина.

— Бугаев, организуй проверку, выясни связи, знакомства. С предельной осторожностью и быстротой. Особенно важно — ее знакомство с кассиром. Не мне тебя учить. Да, кстати, о тумаках. Тут ты, Семен, опять ошибся. Тумак, к твоему сведению, помесь русака с беляком.

Все дружно расхохотались.

— Мы ему, Игорь Васильевич, подберем кличку поточнее, — сказал Белянчиков.

— Ну что, заседать кончили? — сказал Корнилов. — Давайте за дело. Где наша не пропадала!

Все поднялись из-за стола.

— Ты, Семен, задержись. Пригласи свою продавщицу. Извинимся и отпустим.

Бугаев вышел и через несколько минут вернулся с высокой черноволосой девушкой.

Что-то такое за последние часы с этой девушкой произошло — Корнилов это почувствовал. Он хоть и не видел ее раньше, но хорошо помнил веселый кокетливый голос, который был слышен в трубке, когда капитан звонил из квартиры Прошиной. Эту перемену, видать, и Бугаев заметил. Смотрел он на девушку с недоумением.

Лицо у Прошиной было белее мела, застывшее, словно маска. Большие черные глаза смотрели испуганно. Да и двигалась девушка как-то странно, будто на ощупь, будто не видела перед собой ничего.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал Корнилов, показывая на кресло.

Прошина села.

Бугаев внимательно посмотрел на подполковника и пожал плечами.

— Валентина Васильевна, я прошу прощения, что мы оторвали вас от дела… Собственно, обо всем, что нас интересовало, товарищ Бугаев спросил вас еще раньше… Можно было бы и не ехать в управление. Но мы думали показать вам еще несколько фотографий…

Прошина смотрела на Корнилова не мигая. Лицо у нее по-прежнему было застывшее, она только осторожно покусывала краешек нижней губы. Корнилову показалось, что девушка или не слышит его, или не понимает. «Уж не наркоманка ли? — подумал подполковник. — Какой странный вид».

— Теперь эта необходимость отпала. Еще раз извините. Я подпишу сейчас пропуск, а товарищ капитан отправит вас домой. Оторвал человека от дел — пусть теперь на машине домой отвезет! — Он улыбнулся и протянул руку за пропуском.

Прошина продолжала сидеть в той же позе, не проронив ни слова, не отдав зажатый в руке пропуск. Рука Корнилова так и повисла в воздухе.

— Что с вами, Валентина Васильевна? Уж не напугали ли мы вас? Может быть, вам нехорошо?

Прошина вдруг всхлипнула, запрокинув голову, словно хотела набрать побольше воздуха в легкие, и, надломившись, зарыдала, содрогаясь худеньким телом.

— Семен, воды, — сказал Корнилов. — Ну что вы, что вы, Валентина Васильевна, зачем же вы так? — А сам думал: «Только истерики нам и не хватало».