Шрифт:
— Точно не помню, но могу отыскать этот дом.
— Вы не откажетесь сейчас написать то, что рассказали?
— Нет, конечно. Время у меня есть. Я перенесла свои лекции в техникуме.
— Прекрасно. Вы садитесь за стол в приемной и все спокойно напишите. Сочинение на вольную тему, — улыбнулся Игорь Васильевич. — Вы же преподаватель литературы!
Истомина не поддержала его шутку, нахмурилась.
Корнилов вздохнул и повел ее в приемную, к Варваре. Но прежде чем открыть дверь из кабинета, он остановился и спросил:
— Вы что же, Наталья Сергеевна, верите в такое перерождение человека?
Истомина опустила глаза.
6
Отпустив Истомину, подполковник позвонил в Василеостровский райотдел Алабину. Справился, нет ли чего нового.
— Все тихо, товарищ подполковник, — доложил Василий. — Мне товарищи из Тучкова переулка каждый час докладывают.
— Смотри, Василий! У Самарцева мало времени осталось. Он до отхода поезда обязательно там побывать должен. К вечеру надо усилить засаду.
— Вы, товарищ подполковник, не приедете?
— Приеду. — Корнилов еще вчера решил принять участие в операции. — Я сейчас еще побываю на месте. Пройдусь засветло… Ты приезжай, согласуем все окончательно.
Игорь Васильевич не спеша прошел по переулку, по двору, стараясь запомнить поточнее расположение подъездов, дверей в подвалы, сарайчиков. Двор выглядел мирно.
Алабин ждал Игоря Васильевича в машине на набережной.
— Давай, Василий, заглянем в «Бригантину». Наведем справки об одном деятеле по имени Виктор, а заодно пройдемся пешочком…
Они свернули с моста направо, пошли по набережной к стройному белому паруснику, стоявшему между Петропавловской крепостью и Мытнинской набережной. На этом паруснике уже года три как был устроен ресторан «Бригантина». Корнилов много слышал о нем, но никогда там не бывал. Вечером попасть в «Бригантину» было невозможно, ресторан считался самым модным в городе. Корнилов вдруг подумал о паруснике с сожалением — когда-то вольной белой птицей бороздил моря и океаны, а теперь пришвартовали намертво, продымили жареным мясом, чесночным соусом к цыплятам табака, а вместо подтянутых, смелых матросов прожигают теперь на паруснике жизнь развязные, благополучные, не первой молодости, мальчики, вроде Виктора, со своими слишком смелыми подружками…
…На «Бригантине» они прошли в бар. Сели на высокие стулья перед стойкой. В баре было пусто. Барменша, чуть-чуть полноватая крашеная блондинка, подняла голову и снова склонилась над своими бумагами. Лицо у нее было миленькое, но какое-то бесцветное и сонное. Про таких обычно говорят: женщина неопределенного возраста. Ей можно было бы дать и тридцать, и сорок… Она не подходила минут пять. Корнилов не выдержал и слегка постучал зажигалкой по черной стойке.
— Что будете пить? — спросила барменша, не поднимая головы.
— Не очень радушно вы встречаете гостей.
Наконец-то она встала из-за стола и подошла. Положила перед ними меню.
— Нам апельсиновый сок со льдом, — попросил Корнилов.
— Сок ходят пить в мороженицу. — В ее голосе чувствовалось безразличие и лень. — Могу налить сок с водкой.
— А одного соку нельзя? — сердито спросил Алабин, но Корнилов положил ему руку на плечо и сказал покорно:
— Налейте. Только, может, у вас есть джин?
— Нету джина.
— Ну хорошо, давайте водку. Только налейте ее отдельно. А в сок побольше льда.
Она налила соку в высокие стаканы, не торопясь заполнила их льдом. Когда барменша брала стакан, он звякал о большой золотой перстень, красовавшийся у нее на руке. Поставив перед Корниловым и Алабиным стаканы с соком и рюмки с водкой, барменша снова села.
— А мы вас еще хотим побеспокоить, — сказал Корнилов.
Барменша молча подняла голову.
— У нас к вам короткий служебный разговор.
— На службе я веду только служебные разговоры, — сказала она строго, но из-за стола все-таки встала и подошла к ним. Что-то в словах Корнилова ее насторожило.
— Вас как зовут?
— Алиса.
— Алиса?
Она покраснела и сказала подчеркнуто строго:
— Алиса Петровна.
— Алиса Петровна, мы работники уголовного розыска… — Игорь Васильевич вынул удостоверение, — хотели бы поговорить с вами.
— Пожалуйста… — растерянно отозвалась барменша.