Зачем Яковлеву понадобилось скрывать то обстоятельство, что Омск был предложен им, а не Свердловым? Да потому, что в конце 20-х годов его действия по перевозу Государя в Екатеринбург были определены официальной советской «историографией» предательскими, и Яковлеву было необходимо подчеркнуть, что это Свердлов, а не он сам решил везти Царя в Омск. Кроме того, в случае оглашения яковлевской инициативы по Омску, пришлось бы оглашать и сведения про Симский горный округ, где Яковлев намеревался укрывать Царя «вплоть до ликвидации», а это, в свою очередь, вызывало вопрос: а зачем это было нужно, если был дан приказ везти Царя в Екатеринбург? Для чего комиссар Свердлова собирался спасать Царя? Ясно, что вразумительных ответов Яковлев дать бы не смог, а потому предпочел отдать всю инициативу Свердлову.

Отправив телеграмму Свердлову, Яковлев, по его словам, в ожидании ответа отправил другую телеграмму Голощекину, которую мы приводили выше. В ней Яковлев фактически повторил все то же самое, что и в телеграмме Свердлова, за исключением Омска и Симского горного округа. В телеграммах Свердлову и Голощекину нет времени их отправки и получения. Нет времени и в телеграфных переговорах Яковлева со Свердловым из Тюмени. А они имеют важное значение.

В отсутствии времени на телеграммах, нам придется руководствоваться воспоминаниями Яковлева, хотя мы уже могли удостовериться, какой из него правдивый свидетель. Яковлев в своих воспоминаниях пишет, что телеграмму Голощекину он отправил после того, как связался со Свердловым.

Если это так и телеграмма Голощекину была послана после телеграммы Свердлову, то совершенно непонятно, почему, не дождавшись ответа Свердлова, то есть высшей инстанции Советской власти, Яковлев посылает телеграмму нижестоящей, с прямо-таки паническими нотками и с просьбами обеспечить сохранность «багажа» и его самого? При этом Яковлев даже не упоминает, что послал телеграмму Свердлову с полным отчетом о мятежных действиях екатеринбуржцев, а ведь упоминание этого, по логике вещей, было бы ему большой поддержкой. Вместо Свердлова Яковлев упоминает Совет Народных Комиссаров, который «клялся меня сохранить». Все это можно было объяснить конспирацией, если бы речь шла о ком-либо другом, кроме Голощекина. Но Голощекин, доверенное лицо Свердлова, хорошо знал все детали проводимой операции. Рассказывать ему про Совет Народных Комиссаров не имело никакого смысла. С учетом посланной телеграммы Свердлову, тем более непонятными выглядят вопрос Яковлева Голощекину о гарантиях и последние слова: «Я сижу на станции с главной частью багажа и как только получу ответ, то выезжаю. Готовьте место». Как мог Яковлев, не получив ответа от Свердлова, ставить свою дальнейшую поездку в зависимость от ответа Голощекина? И как мог Яковлев, не получив гарантий Голощекина, говорить, «как только получу ответ, выезжаю. Готовьте место»?

Создается такое впечатление, что и телеграмма Голощекину предназначалась не только для него самого. Вся первая часть телеграммы есть дезинформация для ничего не знающих членов Уральского Совета. Огульные обвинения их в мятеже, в попытках противопоставить их Голощекину ( «мне кажется, вас обманывают»), пренебрежительное именование их «мальчишками с пакостными намерениями»— все это должно было крайне возмутить уральцев. При этом Яковлев еще больше подливает масла в огонь и соединяет свое имя с Совнаркомом. Для уральцев, ставленников Свердлова, такое упоминание могло привести к еще большему озлоблению. Для чего это надо было Яковлеву? Все для той же цели: сделать все, чтобы Царская Семья оказалась в Екатеринбурге. Это кажется абсурдным, но при дальнейшем описании событий этот «абсурд» становится абсолютно логичной и рациональной схемой.

В телеграмме есть только одна фраза, предназначенная для Голощекина: «Я сижу на станции с главной частью багажа и как только получу ответ, то выезжаю. Готовьте место».Эта фраза могла означать только одно: «багаж» доставлен в Тюмень, как только придет условленный, или какой-либо, ответ: я выезжаю; приготовьте место для заключенных.

В ходе труда над настоящей книгой автор обнаружил совпадение в выводах по поводу этой телеграммы Яковлева у Пьера Лоррана: «Относится ли последняя фраза „подготовьте место“ к дому Ипатьева? Если это так, то эта фраза ясно означает, что целью комиссара Яковлева, конечно, был Екатеринбург». [559]

У нас не имеется сведений, сохранился ли ответ Голощекина и был ли он. Но Яковлев в своих «подготовительных материалах» пишет, что он вел переговоры с Голощекиным, в которых сообщил ему, «что Заславский бежал подготовить против меня 5-ю и 6-ю роты для нападения на поезд».В ответ на это, по словам Яковлева, Голощекин и Дидковский прислали ему телеграмму, в которой сообщали, что «они(т. е. роты. — П. М.) должны мне подчиняться». [560]

Эта телеграмма нигде, кроме как у Яковлева, больше не приводится, но если она была, то тем более непонятно, зачем Яковлеву и Свердлову пришлось срочно менять курс и ехать на Омск. Объяснение этому видится только в дальнейшем развитии событий.

Итак, через пять часов ожидания Яковлев дождался телеграфного разговора со Свердловым. Напомним, что в посланной телеграмме Яковлев ставил острые вопросы, на которые требовал незамедлительного ответа. Главное, что хотел узнать из телеграммы Яковлев, должен ли он следовать в Екатеринбург или в Омск. Однако в своих воспоминаниях Яковлев говорит, что он просил Свердлова дальнейших указаний и тот обещал немедленно вступить в переговоры с Уральским Советом. Но из телеграфного разговора Яковлева со Свердловым совершенно не видно, чтобы Свердлов вел с кем-либо какиенибудь переговоры, тем более в течение пяти часов. Вот содержание этих переговоров:

«У аппарата Свердлов. У аппарата ли Яковлев? Сообщи, не слишком ли нервничаешь, быть может, опасения преувеличены, и можно сохранить прежний маршрут, жду ответа. (интервал) Да, да читал. (интервал) Довольно понятно. (интервал маленький) Считаешь ли возможным ехать в Омск и там ждать дальнейших указаний? (интервал) Поезжай в Омск(выделено Свердловым. — П. М.). Явись к председателю Совдепа Косареву Владимиру, вези все конспиративно, дальнейшие указания дам в Омске. Двигай. Ушел. (интервал) Будет сделано. Все распоряжения будут даны. Ушел. До свидания». [561]