Телеграмму с аналогичным текстом Белобородов в тот же день отправил Свердлову. Яковлев называет действия Белобородова «головотяпством уральских мудрецов», но объективный исследователь не может не признать, что в тех условиях поведение Белобородова, с точки зрения уральцев, было абсолютно оправданным. Большевики расстреливали людей сплошь и рядом за самые невинные провинности, а здесь в неизвестном направлении ушел поезд со свергнутым Императором! И при этом никаких предупреждений, известий из Москвы не поступало. Что же должен был делать Белобородов?

Из телеграммы Белобородова следует, что Свердлов не сказал заранее ни слова о действиях Яковлева, никак не попытался предупредить реакцию Уральского Совета. Но как только он получил телеграммы Белобородова, он посылает в Екатеринбург телеграмму следующего содержания: «Москва, 29 апреля. Все, что делается Яковлевым, является прямым выполнением данного мною приказа. Сообщу подробности специальным курьером. Никаких распоряжений относительно Яковлева не делайте, он действует согласно полученным от меня сегодня в 4 часа утра указаниям. Ничего абсолютно не предпринимайте без нашего согласия. Яковлеву полное доверие. Еще раз — никакого вмешательства. Свердлов». [566]

Появляется закономерный вопрос: почему Свердлов не послал эту телеграмму раньше, не предупредил события, почему он столько ждал после разговора с Яковлевым, чтобы послать в Екатеринбург телеграмму? Яковлев в своих «подготовительных материалах», в которых он предполагал создать свою фальсифицированную версию перевозки Государя в Екатеринбург, сообщает, что Свердлов послал Белобородову телеграмму с предупреждением о действиях Яковлева и в качестве таковой называет выше нами приведенную телеграмму. [567]Однако в этом есть большие сомнения.

В приведенной телеграмме отмечено, что она выслана 29 апреля, а Свердлов указывает, что свой приказ Яковлеву он отдал в 4 часа утра того же 29 апреля. С учетом того, что екатеринбургское время отличается от московского на два часа вперед, выясняется, что в Екатеринбурге было 6 часов утра 29 апреля. Но переговоры Свердлова и Яковлева на вокзале состоялись вечером 27 апреля, по приезде Яковлева в Тюмень, а телеграмма Белобородова, об измене Яковлева, помечена 28 апреля, что вполне логично. Как же Свердлов мог сообщать о приказе Яковлеву следовать в Омск 29 апреля? Отсюда можно сделать вывод: либо в своей телеграмме уральцам от 29 апреля Свердлов говорит о другом приказе Яковлеву, который он ему дал, когда тот находился в Омске, либо Свердлов сознательно задержал телеграмму Уральскому Совету на сутки. В любом случае, Свердлов делал перед уральцами вид, что произошло чтото непредвиденное, о чем он сообщит отдельным курьером.

Между тем Яковлев прибыл в Омск. В своих воспоминаниях он пишет, что, несмотря на то что они с Гузаковым ничего не знали о телеграмме Белобородова, они тем не менее приняли меры предосторожности и сообщили в Омск, что подъезжают к городу. А в «подготовительных материалах» Яковлев вообще уверяет, что Свердлов предупредил Косарева. В любом случае получается, что Косарев знал о прибытии Яковлева. Яковлев же описывает встречу с Косаревым как совершенно для последнего неожиданную. Живописав, как весь город встречал его пулеметами и вооруженными патрулями, Яковлев пишет: «„Против кого это“, — подумал я, но загадка скоро разрешилась. Как только вагон остановился, мы вышли на перрон. Нас окружила густая масса, и первое время мы удивленно смотрели друг на друга.

— Я чрезвычайный комиссар ВЦИКа Яковлев. Мне нужно видеться с председателем Омского Совета товарищем Косаревым, — обратился я к окружающим.

— Здесь он, здесь, — послышалось несколько голосов. Кто-то направился в мою сторону. Толпа расступилась.

— Антон (одна из кличек Яковлева. — П. М.), ты ли это?! — воскликнул от удивления подошедший Косарев.

— Здорово, Владимир! Так это ты председатель Омского Совета, — узнал я, наконец, своего старого товарища, с которым мы были вместе в партийной школе у Максима Горького на Капри.

— Скажи, дружище, чего это вы так ощетинились и даже пушки выкатили на платформу, — обратился я к нему за разъяснением.

— А это против тебя, контрреволюционер, — захохотал Косарев. И тут я впервые узнал от него, что Уральский Совет объявил меня за увоз Романовых изменником революции. Я был ошеломлен». [568]

Этот отрывок Яковлева насквозь лжив. Мы видели, что в своей телеграмме Свердлов прямо указал Яковлеву явиться в Омске к председателю Совдепа Косареву. А Яковлев пишет, что для него известие о том, что Косарев является председателем Омского Совдепа, явилось полной неожиданностью.

Во-вторых, странно и поведение Косарева. Он тоже не знает, что чрезвычайный комиссар — это именно его старый партийный товарищ, хотя его об этом лично предупреждал Свердлов в письме, которое должен был отправить Яковлев особым курьером, когда он только начинал свою поездку в Тобольск (кстати, сведения об этом приведены в тех же воспоминаниях Яковлева).