Аластар молчал. Всё, что он сказал, всё, что мог бы сказать ещё — обернулось против него. В их глазах он уже был отступником и подлецом, который забавы ради явился на совет, чтобы издеваться над женщиной, потерявшей ребёнка.

Орлана снова тяжело вздохнула, поднимая взгляд теперь на него — и в её глазах читалось искреннее «ненавижу».

— Достойной мерой наказания я считаю ссылку, — жёстко произнесла она, и Аластару захотелось отвести взгляд. — Пусть отправляется в Хршас, откуда пришёл, в своё имение. И, я думаю, не повредит запрет когда-либо ещё заниматься политикой. Это всё. Что скажете, лорды советники?

Аграэль удовлетворённо кивнул, откидываясь на спинку стула. Сощурившись, он снова изучал Аластара, но теперь уже — без интереса. Просто думать тут больше было не над чем.

— Да, пусть будет так, — вздохнул Ллар, вытирая невидимые капли пота со лба. Видно, боялся смертного приговора, а когда услышал о ссылке, даже облегчённо вздохнул.

— Если возражений нет, я приглашу секретаря, чтобы он составил необходимые бумаги, — поставила точку Орлана. — У вас есть два часа, чтобы собрать личные вещи, лорд.

И торжествующая улыбка на мгновение растянула её губы.

Когда настало время следовать в залу, облицованную чёрным мрамором, Аластар вышел из своего кабинета, по привычке тщательно запер дверь и, не глядя по сторонам, поднялся по лестнице.

Два отведённых на сборы часа он просидел за столом, не видя ничего, кроме темноты. Когда в неё канула последняя минута, он встал, стянул кольцо хранителя и оставил его тут же, рядом с пачкой утренних отчётов капитанов стражи.

Орлана стояла у окна, одна во всей галерее, и её плечи были устало опущены. Непослушная прядь снова выбилась из причёски и прилипла к виску. Орлана дёрнулась, заметив его.

— Пришли назвать меня безнадёжной идиоткой, или что ещё вы не высказали мне на совете? — Её голос отчаянно звенел слезами.

— Нет. — Он подошёл ближе, едва не коснулся её плеча — Орлана отшатнулась. — Моя императрица, если вы считаете, что я виноват, то, может быть, однажды у вас хватит милосердия, чтобы меня простить?

Теперь она смотрела на него снизу вверх. С ресниц текла чёрная краска.

— Даже не мечтайте об этом. Никогда. Никогда!

Она повторяла, словно одного раза было недостаточно. Аластар опять смотрел в её глаза, и не видел там ничего, кроме ненависти и чёрной тоски.

— Идите уже. Убирайтесь, — выдохнула Орлана и отвернулась.

И он ушёл.

Глубокой ночью пришла Орлана. Скинув плащ, припорошенный снегом, она села рядом с Аластаром и легко коснулась его руки. Её пальцы были холодными, как зима, а с мокрых волос падали капли.

— Простите меня, — сказала Орлана. — Сама не понимаю, что на меня нашло. Вы же вернётесь?

И прижалась лбом к плечу Аластара, застывшего у окна. Через стекло лился синеватый лунный свет, снежные просторы Хршаса тянулись, насколько хватало взгляда и света.

Орлана чуть отстранилась и взглянула на Аластара снизу вверх, пытаясь улыбнуться разбитыми в кровь губами. Ему хотелось спросить, что произошло, почему чёрные тени залегли под её глазами, но в странном оцепенении он не мог произнести ни слова.

— Вернётесь? — повторила Орлана, жалобно глядя на него, но её голос звучал уже незнакомо, глухо.

Аластар понял, что просыпается, и наваждение тает в призрачном лунном свете. Он открыл глаза: комната была пуста, и соседний стул — тоже, только сонное тепло Орланы он всё ещё чувствовал на правом плече.

Повисшая над Хршасом ночь вновь бросалась снегом в окна. Теперь она казалась бесконечной. Аластар поднялся из-за стола, за которым просидел с вечера и прошёл по комнатам: во всех жил только холод. Нигде не было Орланы, и умерла надежда, порождённая видением.

Вспоминая, он видел теперь всю абсурдность сна. Капли воды с волос — он провёл ладонью по столу: сухо. Губы, разбитые в кровь. Это просто бред измученного сознания. Пора бы лечь спать, но ведь сон всё равно не придёт. А если и придёт, то такой, что лучше бы и не видеть.

Он заново переворачивал в памяти её слова, сказанные на совете. Таяла, как снег у порога, измождённая надежда, что должна найтись простая и ясная разгадка. Не было в поведении Орланы никакой логики, она просто выгнала его, утратив остатки самообладания. Отыгралась на том, на ком отыграться было проще всего. Или, возможно, злилась так сильно, что поверила в собственную выдумку.