— Мы сидим всего несколько минут. А вообще здесь мало кого интересует, что тебе нравиться. Народу и так хватает, как и в Париже. Сначала ждешь, когда примут заказ, а потом когда принесут счет.

— Улыбнись! — попросила Рита.

— Грустный сижу?

— Скорее задумчивый. По дому скучаешь? Ты же во французском ресторане! Правда в Сохо. Ты знаешь почему район называется Сохо?

— Нет.

— Это сокращенное название от «South ofHouston Street» — «к югу от Хаустон-стрит». Это название прижилось с 1968 года, тогда художники, желающие получить разрешение на легальное проживание, в своём заявлении указали границы проживания в районе.

— Все просто и гениально. У меня такого заявления нет. Где он мой дом? Но по Парижу да, скучаю. Скоро Рождество и мне нравиться проводить его там.

— Всегда?

— Когда удается.

— Значит не всегда, — сделала она вывод. — Ты много ездил?

— Довелось посмотреть мир.

— И как он?

— Красивый.

— Тогда может быть на Рождество в Париж?

— Мне там сейчас делать нечего.

— На тебя действует погода: мерзкая, конечно, но не все так плохо. Перестань думать о работе.

— Почему ты решила, что я думаю о работе?

— Ну, не обо мне же! Мужчины, когда сидят с таким видом — решают проблемы. Ты холост, значит семейных проблем у тебя нет, остается работа.

— Уговорила, характер мягкий, покладистый.

— Это у тебя!? — засмеялась она своим таким звонким смехом. — Это ты с виду такой, впрочем, это плюс, а так твердый, но не жесткий.

— Может быть, я скрываюсь?

— Не-а. Я чувствую. В тебе есть тайна, что и притягивает. К тому же ты неплохо разбираешься в живописи, знаешь языки, много видел. У тебя должно быть много тайн.

— Почему?

— Человек, который много видел, а ты видел, — заявила она уверенно, — всегда оставляет что-то для себя, о чем не будет говорить ни с кем. Всегда есть поступки, события, которые не надо афишировать.

— Это плохо?

— Нет. Надо что-то оставлять для себя, нельзя жить, чтобы твою жизнь как книгу мог прочитать каждый, кому захочется. Нельзя жить нараспашку, так можно все страницы памяти замусолить.

— Надо чтобы всегда были в конце чистые, чтобы дописывать. Не хочу говорить о серьезном. Предлагаю сходить куда-нибудь, не сидеть же здесь.

— Предлагай, я подумаю.

— План такой: идем потанцевать, затем ко мне, а завтра после обеда на выставку. Фил пригласил, сам не светиться, но не без его помощи она проходит. Да и картины там его собственность. Художник модный.

— Полагаю, что модным он стал не без твоего участия.

— Мой вклад очень мал.

— Зато очень ценен.

Мы закончили ужин, и вышли из кафе. В пятницу вечером, улицы были полны народа, и нам не сразу удалось поймать такси. Остаток вечера мы провели в одном из клубов. Танцевать Рита умела, ну и я не оплошал, учили же, а потом сам. Ее тело притягивало. Во время танца, чуть отстранившись, я видел ее стройные ноги в чулках, она носила только чулки, что было сексуально, но это уже потом, тонкую талию, хорошую грудь, а также я видел ее веселые манящие глаза. Во время медленных танцев я в полной мере чувствовал ее гибкое тело.

Ко мне мы приехали после полуночи. Если Рита оставалась у меня, значит дочка у родителей. Танцы несколько возбудили нас, так что продолжение было желанным и ожидаемым.

Утром, когда мы сидели на кухне и пили кофе, который я всегда готовлю сам, не отдавая на откуп этот процесс никому, потому как не любил суррогат, а только вареный, аромат его заполнил кухню и улучшал настроение. Рита сидела напротив, и спросила:

— Извини, можешь не отвечать, но почему ты не женат?

— Интересный вопрос поутру. Не знаю, я не знаю, что отвечать. Так же можно спросить человека, почему он женат?

— Это проще. Люди женятся, когда хотят быть часто вместе. Проводить вместе вечера, выходные. Вместе ложиться спать и просыпаться…

— Вот и ответ, — перебил я ее. — Спать есть с кем, просыпаться не с кем.

— Да ну тебя, я серьезно.

— А где любовь?

— Наверное, это и есть любовь или хотя бы ее составляющая.

— Тогда о чем ты думала, когда выходила замуж? Зачем развелась?

— Опыт жизни был маленьким. Думала, что навсегда, ошиблась.

— Теперь поумнела?

— Наверное, нет, хотя постарела, и опыта стало больше.

— Ждешь комплимент? Ты прекрасно выглядишь и возраст здесь ни при чем. Чем меньше ты о нем думаешь, тем лучше. Я вот чувствую себя лет на тридцать, не более. Молод, еще.

— Таким и останешься.

— Хотелось бы чуть повзрослеть.

— Еще успеешь, не торопись. С этой дороги еще никому не удавалось свернуть. Но ты не ответил на мой вопрос?

— Я же сказал, не знаю. Не получилось.

— А ты хотел?

— Наверное, нет.