— Нет, — резко отвернулся Алес. — Просто попросил однажды проверить Верена. И он ни-че-го не заметил! Да и как тут заметишь, когда он сам только-только с ученической скамьи встал?!

Я улыбнулся.

— Но ты же как-то заметил?

— Только потому, что искал!

— Нет, — покачал головой я. — Влияние ментальной магии может заметить только маг со схожими способностями. У Фугга, насколько мне известно, таких способностей нет. А вот ты, приятель…

Я еще раз присмотрелся к его дару.

— …в тебе что-то определенно имеется. Немного, конечно, но этого, похоже, достаточно, чтобы ты хотя бы заподозрил неладное, хотя и слишком мало для того, чтобы вносить в Реестр. Эта магия тем и хороша, что проявляется независимо от цвета дара… ты, кстати, к Воргу не пробовал обращаться?

— Я не доверяю Воргу!

— Почему? Из-за того, что он “светлый”?

— Я никому из них не доверяю! — рванулся снова Алес. Да еще с такой яростью, что я даже удивился. — Им нельзя доверять! Никому нельзя! И здесь нет никого, кому было бы дело до нас! Одни слова! Пустые обещания! Дурацкие лозунги! Они кричали про амнистию, но нас так и продолжают травить, словно бешеных собак! Говорили о равенстве, но мы даже в столовую не можем зайти без опаски! Каждого из нас выковыривали из ям и щелей, как крыс, которые забились туда, чтобы остаться в живых! И мы действительно забивались в эти щели и прятались, потому что были прокляты даже собственными родителями, но при этом все еще хотели жить! Они ненавидят нас! Все до единого! Даже преподаватели! Хотя кто-то еще и боится! Я знаю: Совет позволяет нам жить только потому, что некому упокаивать нежить, которой становится больше с каждым днем! Мы нужны ему… пока! Поэтому нам позволяют учиться у старика, который с трудом может передвигаться, и неопытного юнца, который сам ни демона не знает! А когда надобность в нас отпадет, нас уничтожат так же, как когда-то — Гильдию! Понимаешь?! Ту самую Гильдию, которую когда-то уничтожил твой прадед! Невзун, ты меня слышишь?! Знаешь об этом?! Помнишь, что он был предателем и убийцей! Весь твой род будет проклят за это! Весь! Без остатка! До самого последнего…!

Я сокрушенно покачал головой и быстро коснулся виска дергающегося, словно в припадке, парня. Алес тут же осекся и судорожно вздохнул, будто от нехватки воздуха, после чего закатил глаза и медленно сполз на холодный пол, потеряв сознание.

— Скверно, — пробормотал я, стирая мальчишке память. — Неладное что-то творится в нашей Академии. Но об этом разговоре ты забудешь, друг мой, и не вспомнишь до тех пор, пока я не разрешу. И будешь считать, что мы мирно побеседовали, а потом я ушел… сразу после того, как ты сделал со мной то, что я сейчас проделал с вами.

Внимательно осмотрев комнату и тщательно убрав оттуда все следы своего пребывания, я осторожно приоткрыл дверь и, убедившись, что снаружи никто не караулит, выбрался в коридор. Сориентировавшись по характерным следам плесени на стенах, улыбнулся и, стараясь не шуметь, выбрался в соседний коридор, откуда было удобнее пробраться к моему старому кабинету.

Найти один из потайных ходов, которые я в свое время изучил все до единого, было делом техники. Открыть его и вовсе не составило никакого труда — теперь для башни я стал желанным гостем, и она, чувствуя во мне бурлящую (свою собственную!) “темную” энергию, охотно открыла передо мной свои двери, беспрепятственно пропустив в святая святых.

Спустившись на третий этаж родных подземелий, я ощутил неподдельную радость от того, что снова оказался в этих стенах. Все здесь было знакомо до боли. Пройдено, изучено, проверено, а то и создано личной мной. Легко узнаваемые повороты, причем каждый третий заканчивался тупиком; шершавый камни, по которым было так неприятно проводить открытой ладонью, особенно зная, что покрывающая их пыль может быть смертельно ядовита; старые и смешные в своей наивности ловушки, который я когда-то так долго учился обезвреживать. Мощная защита, которая льнула ко мне, как к старому другу. Тяжелые заклятия, обвивающие стены и потолок, словно невидимые змеи. Убийственные руны, охраняющие эти коридоры еще со времен моей прошлой жизни и делающие их абсолютно недоступными для посторонних. А также легкая дрожь в коленях от ощущения близости дыхания Смерти, и загадочные звуки, то и дело издаваемые древним подземельем…

Эх, как же мне этого порой не хватало!

Хотя стоп. Кажется, тут не только подземелье виновато. Такое впечатление, что пробежавшая по коридору дрожь и подозрительные звуки — это не обман чувств, а отголоски чего-то… рыка?!

— Зсяи-и-и-и-и-н… — внезапно донеслось до меня отчаянное. Откуда-то очень и очень издалека, словно из-под толщи отчетливо затрещавшего камня.

— Зубища! — охнул я, запоздало сообразив, кто тут мог неистово рычать и рваться на волю с такой силой, что аж стены тряслись. После чего подхватился, плюнув на подвальную романтику, и опрометью кинулся на шум, надеясь, что успею до того, как мое маленькое чудовище переполошит всю округу.

Глава 21

Хорошо быть мэтром: на какое бы кладбище ни пришел, везде тебе искренне рады.

Нич.

Я успел в самый последний момент — как раз тогда, когда в одной из стен коридора третьего уровня кто-то прогрыз снаружи немаленькую дыру, а в образовавшееся отверстие решительно просунулась мохнатая лапа. Честное слово, так быстро я не бегал даже от умертвий по молодости. Спешил как только мог, используя поводок твари вместо путеводной нити. И то — едва не опоздал, потому что Зубища под руководством Томаса все-таки добралась до нужного места и была готова вот-вот вырваться из подземелья.

— Стоять! — гаркнул я, почувствовав, как встрепенулась защита башни. — Замри, сволочь! Не шагу дальше!!!

Лапа тут же застыла в неестественной позе. Пыльная, грязная, со всклокоченной шерстью и загнутыми книзу острыми когтями, которые лишь на волосок не доставали до внешнего охранного контура.

— Не двигайся! — на всякий случай грозно повторил я, подбегая ближе. — И чтоб ни звука, поняла?!

Зубища за стеной испуганно пискнула и окончательно окаменела, не смея даже шелохнуться. А я незаметно перевел дух и, утерев влажный от пота лоб, опустился возле поврежденной стены на корточки.