— Как договорились, у проток. Прикрываю отходы. Что у вас там происходит? Я слышал стрельбу.

Наташа, перешагнув через борт, села с ним рядом. Сделав ей знак «молчи», сказал:

— Мы схлестнулись со Стевенсоном. Он обстрелял меня из автомата. И ушел вверх по реке.

— Вы целы?

— К сожалению, нет. Ранен. И очень серьезно.

— Да?

— Да. Пока не пойму что, потерял много крови. По ощущению — раздроблена кость левой руки.

— Господи… А Наташа?

— С Наташей все в порядке. Оказывает мне помощь. Вот что, Дэйв: там, на реке, наверху, у вас люди есть? Жители, готовые с ружьем в руках перекрыть ему путь?

— Конечно. Считайте этими людьми всех, кто живет вверх по течению.

— Свяжитесь с ними. Немедленно. Объясните, что и как. Предупредите, Стевенсон вооружен армейским автоматом. Пусть с учетом этого перекроют реку. Сможете?

— Смогу, но только по телефону. Из своего дома. Они ведь не сидят у приемников.

— Очень хорошо. Чем скорее вы подойдете к своему дому и начнете их обзванивать — тем лучше.

— Хорошо, немедленно иду домой. Где будете вы?

— Пока у Колпина острова. Дальше по обстоятельствам. Если что, вызывайте по рации.

— Хорошо. Связь заканчиваю.

— Связь заканчиваю. — Посмотрел на Наташу. Сейчас ей было не до его взгляда, она внимательно изучала пулевое ранение в предплечье. По виду она была испугана донельзя. Улыбнулся:

— Наташа…

Подняла глаза:

— Что Наташа? Тут есть аптечка? Миша, ты сумасшедший… Ты же истечешь кровью…

— Не истеку. То, что видишь, — царапина. Но только для тебя. Остальные должны быть убеждены, что я серьезно ранен.

— Остальные? Кто остальные?

— Все. Абсолютно все остальные. Все, кроме тебя и меня. Понимаешь?

Внимательно посмотрев на него, перевела взгляд на рану. Дав ей возможность рассмотреть пулевое отверстие, сказал:

— Теперь ты видишь, что это царапина?

— Ну… в общем… Но ты же… — Закусив губу, посмотрела на него. — Ты же сказал Дэйву…

— Дэйву я сказал то, что сказал. — Достал аптечку. — Возьми бинт. Очень прошу: перевяжи руку так, будто там действительно серьезная рана. Бинтов не жалей. Сможешь?

— Конечно.

Пока обрабатывала рану и накладывала бинт, спросил:

— Связывалась с полицейским отделением?

— Связывалась. Я вызвала их, как только услышала первые выстрелы.

— Что ж ты молчишь?

— Я не молчу. Просто у меня не было времени сказать. Ты же ранен.

— И что они? Летят сюда?

— Думаю, сейчас уже летят.

— Понятно. — Настроив волну, сказал: — Мне нужно полицейское отделение Кемп-крика.

Приемник тут же отозвался голосом Лоусона:

— Полицейское отделение Кемп-крика на связи.

— Лоусон, это я, Шутов. Получили сообщение о Стевенсоне?

— Получили. Вертолет вот-вот вылетит.

— Почему еще не вылетел?

— Собирали людей. В отделении только я и Биркин.

— А Танук?

— Танука нет. Его уже давно нет. Вы же сказали, вы дали ему задание.

Помолчав, сказал:

— Все правильно. У вас есть связь с вертолетом?

— Конечно.

— Скажите им, садиться у Колпина не нужно. От них сейчас нужно одно: попытаться засечь Стевенсона с воздуха. Они знают, что он на лодке Улановых? И идет на ней вверх?

— Знают. Наташа сообщила.

— Значит, пусть попытаются засечь эту лодку. Главным образом эту лодку. И свяжитесь по телефону с Коулменом. Я попросил его поднять людей, живущих от Колпина вверх по течению, и перекрыть с их помощью реку. Свяжитесь с ним. Выясните, как у него дела.

— Слушаюсь, сэр. Сами-то вы как? Наташа сказала, там была перестрелка?

— Была. Я ранен. Довольно прилично. Но вас это не должно касаться. Будьте на связи, вы поняли, Лоусон?

— Понял, сэр. Не волнуйтесь, все будет выполнено в точности, как вы сказали.