Место испытания — десятин четыреста — оцеплено казаками, предупрежденными об опасности и потому держащимися на значительном отдалении. Это внутреннее кольцо охраны, а внешнее обеспечивают кадеты военных училищ под командованием совсем юного лейтенанта. Тоже правильно, пусть смолоду привыкают к подпискам о неразглашении.

Наш кортеж встречают. Сияющий, как новенький рубль, Аракчеев, именно он курирует научные разработки, предъявляет пропуск. Строго тут у них, как погляжу. Даже излишне строго — зачем Алексею Андреевичу пропуск, если он сам их выписывает? Ладно, не буду влезать в чужую епархию — надо так надо.

— Доброе утро, господа! — приветствую застывших в почтительном молчании академиков. — Чем порадуете на этот раз?

Нет, среди них не только академики, есть и помельче чином. Вон вдалеке мелькает приват-доцент Московского университета с вышитыми серебром знаками различия на форменной шинели. Да, мне всегда нравилась некоторая военизированность сугубо мирных учреждений, будь то министерство, школа или университет. Дисциплинирует! Ненадолго, к сожалению.

Но ее, дисциплины, хватило, чтобы никто не кинулся рассказывать о собственных заслугах перед Отечеством и лично государем. Никто не расталкивал локтями коллег, дабы припасть к ногам величайшего покровителя науки и искусства. Да, не удивляйтесь, такие эпитеты тоже приходилось выслушивать. Правда, уже давно, и не от этих. К лести склонны математики и историки, а химики с механиками более сдержанны в проявлении чувств. Вообще любых чувств, включая верноподданнические.

— Ваше Императорское Величество! — Граф Аракчеев взял инициативу в свои руки и жестом пригласил выйти вперед того самого приват-доцента. — Позвольте представить Вам изобретателя и исследователя Евгения Михайловича Ипритова!

— Может быть, мне сначала стоит выбраться из возка, Алексей Андреевич? — проворчал я в попытке скрыть за сварливым тоном некоторое замешательство от услышанной фамилии. Что-то нехорошее она мне напомнила.

— Да, конечно же! — Министр обороны выпрыгивает из санок и протягивает руку.

Ну его к черту, обойдусь без помощи, не старый еще. Ну и где тут наш изобретатель?

— Здравствуйте, Евгений Михайлович.

Тот смущенно бормочет нечто похожее на приветствие и пытается принять вид согласно «Воинскому артикулу». Получается плохо — лихости хоть отбавляй, а вот придурковатости нет. И откуда ей взяться, если с детства не привита? Лицо открытое и приятное на вид, щеки румяные, из-под форменной бобриковой шапки-пирожка выбиваются русые кудри. И в плечах почти столько же, сколько я ростом. Хоть сейчас пиши с него картину «Добрыня Никитич и гранит науки». Ни за что не скажешь, что это создатель страшного оружия, совершенно не похож на негодяя и изувера.

— Рассказывайте, господин Ипритов.

Приват-доцент справился с волнением и произнес:

— Видите ли, Ваше Императорское Величество…

— Называйте меня просто государем, Евгений Михайлович. Так будет короче, а краткость, как известно, сестра таланта.

— Да, Ваше… то есть государь. Так вот… производя опыты с некоторыми соединениями…

— Давайте обойдемся без терминов.

— Хорошо, государь. Производя опыты, я получил новое вещество. Или соединение, как вам будет угодно. Некая жидкость, имеющая, скажем так, ряд замечательных свойств.

Нет, все же он маниак. Но маниак полезный в данный момент, и будет глупостью с моей стороны мешать течению научной мысли.

— Как и положено, — продолжал Ипритов, — о результатах опыта было доложено начальнику секретного стола Московского университета капитану Громыко. А он, в свою очередь, рекомендовал озаботиться практическим применением данного изобретения. Но об этом пусть доложит непосредственный руководитель технической частью. Прошу вас, Кирилл Владимирович.

Пухлый, похожий на колобка человечек выкатился из толпы и суетливо поклонился:

— Ваше Императорское Величество, разрешите засвидетельствовать…

— Не разрешаю. Давайте сразу по существу.

— Заведующий кафедрой точной механики и металловедения Подполянский, государь! — К чести Кирилла Владимировича, он нисколько не смутился обрывом дежурных славословий и тотчас перешел к делу: — Общими усилиями нашей кафедры и лаборатории баллистики Академии наук, сотрудники коих здесь присутствуют, разработано несколько видов снарядов, способных доставить новооткрытое вещество на дальние расстояния. От бомбических ядер и пушечных гранат пришлось отказаться, так как под воздействием высоких температур оная жидкость теряет полезные свойства и разлагается на безобидные составляющие.

Как перед студентами выступает, однако. Движения потеряли суетливость, и весь вид ученого приобрел сосредоточенную величавость. Молодец! И тоже маниак.

— Первый снаряд представляет собой усовершенствованную ракету Кулибина-Засядько и летит на расстояние до восьми верст. Точности, разумеется, никакой, потому рекомендуем применять их для массированных обстрелов не менее пятидесяти штук в залпе.

Подполянский сдернул холстину с длинного стола, предлагая полюбоваться плодами человеческого гения, воплощенными в металле.