— Двадцать золотых — сумма изрядная, — задумчиво промолвил Лис. — Но — недостаточная для активного подкупа. А он здесь, несомненно, имел место. Хорошо, будем искать то, чего не заметили наши предшественники. Где бы ты, скажем, устроил тайник?

Бастиан огляделся, ища укромные места в малюсенькой каморке. Вариантов было немного. Кроме лежанки в ней, пожалуй, ничего и не было.

— Даже не знаю, — сознался выпускник Сорбонны. — Тюфяк распотрошили. Я видел, он сейчас на заднем дворе валяется. Топчан разобрали по досточкам. Может, в земле?

— Ну, поднять каменную плиту, сделать в ней ямку под пять сольдо и ждать, покуда из нее вылезет увешанный монетами фикус, конечно, можно. Но подобные земляные работы, да еще в столь короткий срок, — процесс, требующий завидного энтузиазма.

— Может, он вне дома тайник сделал?

— Может, и так, — согласился Лис. — Тогда хрен мы чего найдем.

— Значит, все-таки простучать пол? — чтобы утешить инструктора, предложил Бастиан.

— За неимением гербовой, пишем на туалетной, — вздохнул Сергей.

Бастиан огляделся в поисках твердого предмета, с помощью которого можно произвести стуковые работы.

— А ну, стоп! — голос инструктора звучал резко, подобно удару гонга. — А скажи-ка, мой юный друг, что ты видишь в углу?

— Деревянное ведро, старый веник и палку.

— Превосходно. Редкая наблюдательность в столь нежном возрасте. Тебя ничего не смущает?

— Ничего, — чуть помедлил с ответом Бастиан.

— Даже то, что ручка стоит отдельно от веника?

— Это обычное дело. Если нужно прибираться в доме — метлой неудобно. А когда мести двор…

— Молодец. Так и есть, классика жанра: никогда не удивляет то, что находится там, где должно находиться. А ну-ка возьми эту палку.

Ла Валетт повиновался.

— Ого, тяжелая!

— Неудивительно. Поставь-ка ее в другой угол и скажи, может ли такой дрын оказаться в руках знатного овцевода?

— Вполне. И как дорожный посох, и волков отгонять.

— Но вот для метлы дорожный посох слишком длинный и, как ты сам только что заметил, чересчур тяжелый.

— Верно подмечено, господин инструктор, — пристально рассматривая палку, согласился менестрель.

— И тут возникает вопрос: с какого бы рожна нашему, с позволения сказать, пастырю овечьему таскать за собой эту память о родине? Сюда его привезли, и, насколько мы видели, по улице он передвигался без посоха.

— Вы думаете, это и есть тайник?

— Скажем так: если это не тайник, я немедленно разворачиваюсь и подаю в отставку.

— Но почему вы так решили? — крутя в руках незамысловатое изделие, кое-где еще хранящее следы отломанных сучьев, а местами и коры, удивился Ла Валетт.

— Я сам таким много лет пользовался. Так, поставь дрын перед собой, перехвати где-нибудь на уровне плеча, нащупай ближайший сучок и попробуй его сдвинуть или нажать.

— А почему на уровне плеча?

— Потому что обычно посох держат ниже. Действуй!

Бастиан последовал совету наставника и, найдя сучок, надавил. Прикрытое корой древко заметно выдвинулось, приоткрыв отточенную сталь.

— Та-ак, — удовлетворенно резюмировал Лис. — Кли-но-чек. Сантиметров этак пятьдесят. А что под ним? О, а вот и золотишко сыскалось! Здесь не высыпай, возьмешь посох с собой. Посмотрим, какие нынче командировочные у абарской резидентуры. И вот еще что: если мой посох был сделан по тому же образцу, что этот, верхнюю часть рукояти можно повернуть на пол-оборота. В ней должен быть еще один тайник.

— Так и есть! — радостно подтвердил Бастиан.

— Что там?

— Пергамент. — Ла Валетт развернул свиток. — Похоже, какая-то карта.

Пипин негодовал. Его бароны, не в силах уразуметь причины скверного настроения предводителя, выпучив глаза, смотрели, как выскочил он из тронного зала и, точно позабыв о них, бросился к выходу. Затем у самых дверей остановился, повернулся, сообщил ратной свите о начале войны и хмуро зашагал в гинекей.