— Морские силы?

— Полуэскадра легких катеров. Германского проекта, скоростные, турбинные, типа «Шнель-бот-10». Торпедное вооружение снято, артиллерийское оставлено — скорострельная авиапушка в носу, два поста с крупнокалиберными пулеметами на корме. И усовершенствованная навигация для вождения в плохих условиях. Все относятся к таможне. Плюс скоростные лодки с жестким днищем, среднего и тяжелого классов. Один, два, иногда даже три пулемета.

Здорово! Как раз то, что нужно. В кавычках только. Силы, предназначенные для эффективного противодействия прорывам мелких групп на скоростных лодках к побережью. С наркотиками или с группой спецназа на борту.

— Насколько они боеспособны, полковник?

— Да как сказать… Жить всем хочется, с бандитами они связываться не будут. Но проблемы могут быть…

Внезапно меня озарило. Черт возьми… у нас же есть там силы!

— Полковник… а этот… международный патруль, он все еще действует?

— А как же, Ваше Высокопревосходительство. Действует, я на тот год рапорт подал. Хоть отдохну немного…

— У тебя там остались друзья?

Звук двигателей сразу двух машин привлек внимание генерала. Грубый, дизельный звук — так звучат внедорожники. А на внедорожниках с такими двигателями здесь ездит полиция, встречаться с которой ему совсем некстати…

Но это была не полиция. Два внедорожника остановились у дома напротив, через дорогу. Он знал эти машины, кому они принадлежат и кто находится внизу. Ворота открылись — и машины быстро проехали внутрь…

Они сняли несколько домов на этой улице, как делали всегда. Между этими двумя была не только мощенная камнем улица — у них были общие подвалы, в которых хранили вино и рыбу. Ас-Суэйра стояла на меловых холмах, и подвалы были под каждым городским домом. Особенно наверху — у самого порта их не было, там в подвалы просачивалась вода…

Генерал какое-то время настороженно смотрел в окно, наблюдая, не появится ли мотоциклист или машина слежения. Но ничего не увидел. Город только просыпался, первые лучи восходящего над континентом солнца ласкали выстывшие за ночь камни мостовой. Генерал вздохнул и пошел вниз, чтобы расспросить своих людей, что происходит…

— Предчувствие, господин вице-адмирал?

На основном экране разведывательного центра крейсера «Аврора» больше не было изображения утренней, просыпающейся Ас-Суэйры. Вместо этого на сверхчетком плазменном экране красовались три физиономии: моя, адмирала Казарского и адмирала Шенна. Последний сменил моего деда на посту начальника Главного штаба ВМФ.

Угадайте с трех раз, господа, как он ко мне относится?

— Совершенно верно, — стал объяснять я, — у нас серьезная ситуация, это намного серьезнее, чем похищение офицера военно-морской разведки, господа. Сегодня ночью в Атласных горах произошла серьезная бойня, погибли как минимум сорок человек. Кто-то серьезно замел все следы, там была провокация. Это единственная нить, которую мы держим в руках.

— Но капитана Бородина вы своими глазами не видели… — уточнил педант Шенн.

— Так точно. Не видел.

— Тогда почему вы думаете, что он находился в одной из двух машин?

— Потому что ему негде больше было находиться. В Танжере его быть не может. Его разыскивает полгорода, и не только полиция. Любой, у кого его найдут, получит серьезные неприятности. Никто просто не рискнет держать его в Танжере, это все равно что стоять голыми ногами на раскаленной сковороде!

— Господин вице-адмирал, — сказал Казарский, — имеет в виду то, что за помощью в розыске нашего пропавшего офицера он обратился не в полицию, а к организованной преступности. Что вы категорически запретили делать.

— Господин Воронцов, полагаю, был вправе предпринять такие меры, если они обуславливались обстановкой, — неожиданно поддержал меня Шенн, — весь вопрос в результате, а его пока нет. Но я говорю не об этом, господа! Я говорю о предложенной операции. Уверен, что каждому из нас знакомы правила проведения подобного рода операций. Учитывая тот факт, что операция проводится на территории третьей страны, с которой Российская Империя не находится в состоянии войны, и учитывая то, что эта операция связана с риском для жизни для военного персонала, это заставляет с особой тщательность подойти как в вопросу планирования операции, так и к рассмотрению вопроса о правомерности ее проведения. И если даже начать это рассмотрение, я не вижу ни малейшего основания — слышите, ни малейшего, ни единого основания! — для того, чтобы вообще высаживаться в Ас-Суэйре.

— Господин адмирал! — повышенным тоном, граничащим с нарушением субординации, сказал я. — Спешу довести до вас, если вы не в курсе: в среднем военно-морские силы спецназначения проводят аналогичные высадки раз в два дня! И никто вообще не требует вашей санкции на каждую конкретную высадку! Кроме того, две высадки из трех проходят впустую, но никто при этом не посыпает голову пеплом. Если вы бьете по мячу — совершенно не обязательно, что попадете, но чтобы иметь шанс попасть, надо бить. Я прошу…