Быть бы России «пусту» от очередного «голодомора», но от Петра, кроме победоносной Северной войны, славы Полтавы, чуда «вознёсшегося града Петра», вступления в «семью просвещённых европейских наций» остались ещё два похода: первый и последний. Азовский, показавший непригодность старого российского войска. И Прутский — закончившийся поражением уже новой, петровской армии.

Негромкая победа, негромкое поражение. Как-то историки на этот счёт не сильно… Хвастать нечем? А эти две мелочи спасли нацию — южная граница отодвинулась, крымчаки и ногаи перестали год за годом прорываться к Оке. В моё время это называется Центрально-Чернозёмный район. Отсюда, от ставших безопасными, заселяемых пустых пространств Воронежской, Курской, Белгородской… пошёл хлеб. Спасший после-петровскую, императорскую Россию.

Не сам собой пошёл, а в обмен на товар, который делали на мануфактурах голодные крестьяне-оброчники. Отделяя дольку купцу-работодателю, помещику-благодетелю, государыне-императрице, святой православной церкви… Ну, если что осталось — и бабе с детвой достанется.

По воспоминаниям очевидцев, 18 век оценивался крестьянами, например, в Воронежской губернии — как «золотой век». А вот в Центре России, вокруг Москвы, в «родовом гнезде русского народа» — поколениями продолжалось существование на грани голодной смерти. Поколения постоянно недоедающих, заморенных, деградирующих людей. Как сказывается голод на умственных способностях ребёнка… Ну, я об этом уже говорил.

Ай-къю в те времена не замеряли. Но есть другой показатель — рост.

Традиционно северяне крупнее южан. Это свойство замечено и у животных, и у людей. Причина простоя: объём тела растёт пропорционально кубу длины, а поверхность тела, с которой идёт теплоотдача — пропорционально квадрату.

Для римлян, при завоевании Галлии, это было стратегической проблемой. У легионеров Цезаря средний рост составлял 165 сантиметров, у их противников галлов — на 8 сантиметров больше. В рукопашном бою это существенно — сверху рубить удобнее, руки — тоже длиннее. В поединке на мечах галл достаёт противника, сам оставаясь недосягаемым. И римляне активно использовали дротики-пилумы, сводившие «на нет» эту разницу в росте, в дистанции уверенного мечного удара.

Прошло несколько столетий и уже галло-римляне в страхе разбегались перед великанами-франками Хлодвига.

Русские средневековые костяки, скелеты людей, живших в достаточно холодном климате, генетически близких к высокорослым германцам и балтам, дают, почему-то, странно низкие значения — 165 сантиметров. Как у южан-римлян.

Солженицын в «Двести лет вместе» упоминает о том, что еврейские общины-кагалы были загнаны в конце существования Речи Посполитой в такую нищету, в такой голод, что попытки Австрийских Габсбургов, после раздела Польши, набирать евреев в свою армию разбились о мелочь мелкую — не хватало рекрутов достаточного роста. Но уже через пару поколений Российское правительство начинает набирать евреев на военную службу. Правда — детей. Которых ещё можно откормить до нормального роста. Маркс, описывая современную ему Англию второй половины 19 века, говорит о стремительном, в одно-два поколения, вырождении англичан, стекавшихся в города и становившихся фабричными рабочими. «А военное ведомство под шумок вновь снижает обязательный минимальный рост для новобранцев». Вот такой эффект даёт «голодное детство».

Для Центральной России — это норма. Не эпизод в одно-два-три поколения, а постоянное существование почти всю Московскую и Российскую историю. Полтысячи лет вырождения великороссов по причине непрерывного голода.

Не об этом ли писал В.И.Ленин, готовя своё «О замене продразвёрстки продналогом»: «продразвёрстка для старорусских губерний невыносима».

Кто-нибудь из попаданцев думал об этой «России, которую мы потеряли»? О нескольких десятках поколений, о сотне миллионов людей, которые просто не смогли вырасти в свою полную силу. Силу тела, силу ума…

Иногда много знать — плохо. Пока я соображал, да вспоминал, да прикидывал — как бы оно бы получше бы…, «мужи добрые» даже и не задумываясь о вариантах, приняли единственно им известный.

«Ярем барщины старинной» здесь ещё — «далёкое светлое будущее». У нас тут в Рябиновке — все «мудрецы пустынные» — до барщины на «Святой Руси» ещё не додумались. Причина простая — боярские усадьбы стоят на одном месте долго — вотчина даётся навечно. Севооборота нет, а по тощим, выпаханным землям пустить раба… семян не вернёшь.

Поэтому — оброк. Причём — общий. Солидарная ответственность, круговая порука… Платёж взыскивается со всей общины. Что-то мне это… сомнительно. Вроде бы, это плохо кончается… У Юстиниана в Византии — точно плохо. Но… мало знаю, не чувствую ситуацию, аргументов нет. Ладно, пусть будет «по старине».

Тут Хрысь начал, по исконно-посконному крестьянскому стандарту — плакаться. По теме: «бедные ж мы бедные, и взять-то с нас нечего»… Как много всякого всего община потеряла, скольких мужиков в землю зарыли… Я уж собрался посочувствовать, но Аким как отрезал:

– У вас чего, мужики нитку прядут? А баб ваших — без убыли. Работать надо. И мокрохвосток своих подгонять. По весне отдашь вдвое против прежней, княжьей дани. Разбаловались, понимаешь…

– А чтоб полегче было — я тебе из Пердуновки девок дам. Чтобы вы их «паучьей пряже» выучили. Ты, Хрысь, с женой вдвоём живёте — вот и возьмёшь к себе Меньшакову бабу с дочками. А ещё Прокую, пока в Пердуновке кузню не поставлю, отдадим здешнюю кузню и избу кузнецову…

Дед насчёт кузни скривился, но промолчал — кузнец нужен всем. Перед жатвой всегда вдруг оказывается, что куча инвентаря срочно нуждается в ремонте.