Депутаты решили, что они уберут правительство на съезде, который открылся 6 апреля 1992 года. Председатель Верховного Совета Хасбулатов заявил, что парламент находится в оппозиции к реформам и предложит другую концепцию реформирования экономики.

Накануне съезда Ельцин убрал Бурбулиса из правительства, отобрал у Гайдара пост министра финансов, оставив его вице-премьером, и сместил Юрия Петрова с поста главы президентской администрации.

Таким образом Ельцин хотел откупиться от съезда и спасти своих министров. Он сказал:

— Нам нельзя на съезде «отдать на съедение» реформаторское правительство, которое действительно является реформаторским. Это смелая, дружная молодая команда.

Но слова Ельцина прежней защитной силы уже не имели. Депутаты набросились на Гайдара, который стал первым вице-премьером.

Съезд подготовил резолюцию, уничтожающую результаты деятельности правительства. Если бы резолюцию приняли, реформы бы остановились. Гайдар казался депутатам легкой добычей. Егор Тимурович слишком интеллигентен. Его полная фигура и по-мальчишески сбивчивая речь не отвечают представлениям среднего избирателя о том, как должен выглядеть лидер.

Но депутаты просчитались.

Гайдар после перерыва попросил слова и заявил, что правительство не берет на себя ответственность за проведение политики, которой требует съезд, и в полном составе подает прошение об отставке.

Борис Ельцин вспоминает:

«Это был гром среди ясного неба!.. Заявление Гайдара обозначило очень важную веху: Егор Тимурович интуитивно почувствовал природу съезда как большого политического спектакля, боль-того цирка, где только такими неожиданными и резкими выпадами можно добиться победы.

А победа была полной. Проект постановления с отрицательной резолюцией не прошел. Были внесены поправки в конституцию, дававшие президенту дополнительные полномочия...»

Депутаты испугались. Они не хотели принимать на себя такую ответственность и проголосовали за декларацию, в целом одобряющую политику реформ.

Егор Тимурович оказался человеком с характером. Это еще больше расположило к нему президента, хотя одновременно и несколько насторожило. Правительство обретало самостоятельность, и Гайдар сразу почувствовал некоторое охлаждение со стороны самого президента и его окружения.*

В мае 1992 года на совещании по проблемам нефтегазового комплекса доклад должен был делать министр топлива и энергетики Владимир Лопухин. Открыв совещание, Ельцин вдруг сообщил, что Лопухин освобожден от должности, а вице-премьером по топливно-энергетическому комплексу назначен председатель «Газпрома» Виктор Степанович Черномырдин.

И хотя потом Ельцин извинился, что не сумел предупредить заранее, для Гайдара это был удар: «Я понял, что мои возможности отстаивать перед президентом свою точку зрения подорваны и что на его поддержку больше рассчитывать не приходится». После отставки Лопухина казалось, что дни и самого Гайдара в правительстве сочтены.

Егор Тимурович хотел сразу подать в отставку, сняв с себя ответственность за замедление реформ, но остался.

«Газпром» сделал все, чтобы убрать Лопухина из правительства, потому что министр пытался ввести в газовую отрасль элементы конкуренции — отделить добывающие компании от продающих. «Газпром» благодаря Черномырдину превратился в настоящую империю, которую государство практически не контролировало. Черномырдин сразу добился постановления правительства, которое оставляло «Газпрому» 45 процентов валютной выручки при исполнении экспортных поставок по межправительственным договорам. «Газпрому» разрешили открывать счета в иностранных банках.

Акционирование «Газпрома» прошло не так, как хотел Анатолий Борисович Чубайс, который отвечал в правительстве за приватизацию. Ему не удалось сделать продажу акций «Газпрома» на чековых аукционах открытой. Аукционы были закрытыми, право покупать акции получили только те, кто прописан в регионах, где продавались акции. В результате большие пакеты акций приобрели фирмы, тесно связанные с «Газпромом».

Высший менеджмент компании тоже получил пакеты акций, что сделало этих людей богачами. Вот после этого и пошли разговоры о несметном состоянии Черномырдина, называлась цифра чуть ли не пять миллиардов долларов — во столько оценивается стоимость принадлежащих ему акций «Газпрома».

Черномырдин, пока был у власти, твердо стоял на страже интересов своего детища. В 1997 году первые вице-премьеры Немцов и Чубайс пытались заставить «Газпром» платить налоги сполна, но глава правительства Черномырдин блокировал все их попытки.

Газовый гигант десять лет возглавляли люди Черномырдина во главе с его бывшим заместителем Ремом Вяхиревым. Завидные должности получили в «Газпроме» их дети и ближайшие родственники. Скажем, сын Рема Вяхирева Юрий возглавлял «Газэкспорт» — самую прибыльную дочернюю структуру «Газпрома»...