19 декабря Грачев отстранил от руководства командующего Северо-Кавказским военным округом генерал-полковника Алексея Николаевича Митюхина. Митюхин докладывал о «неготовности органов управления, пунктов управления и в целом войск для ведения боевых действий». Плохое материальное снабжение ухудшало моральное состояние солдат и офицеров.

Грачев предложил принять командование первому заместителю командующего сухойутными войсками генерал-полковнику Эдуарду Воробьеву. Генерал два дня изучал ситуацию и доложил министру, что операция совершенно не подготовлена. Она рассчитана на устрашение, а не на ведение реальных боевых действий. Воробьев вскоре был отправлен в отставку.

Командовать Объединенной группировкой федеральных сил в Чеченской республике взялся генерал-лейтенант Анатолий Квашнин, нынешний начальник Генерального штаба, а тогда первый заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба.

Возможно, армия даже и не собиралась воевать по-настоящему. Офицеры были уверены, что, когда чеченские отряды увидят танки, они разбегутся.

Для непосредственного руководства операцией в Чечне на Северный Кавказ отправили бронепоезд, в котором разместилась чуть ли не половина Генерального штаба. Такое же количество офицеров из аппарата МВД перебрасывалось, когда прилетал министр внутренних дел.

26 декабря на заседании Совета безопасности было принято решение штурмовать Грозный. Ельцин рассказал, что «первый этап с участием военных по исполнению решения Совета безопасности по наведению конституционного порядка на территории Чечни заканчивается». Те, кто знал, что там в реальности происходило, слушали президента в недоуменном молчании.

Чеченская оппозиция объявила о создании правительства национального возрождения во главе с Саламбеком Хаджиевым, профессором, членом-корреспондентом Академии наук, бывшим союзным министром нефтехимической промышленности СССР и народным депутатом.

Но ситуация, благоприятная для свержения Дудаева, была упущена. Когда он разогнал парламент и конституционный суд и расстрелял демонстрацию протеста в Грозном, против него настроились многие чеченцы. Но едва началось наступление российских войск, как они сплотились вокруг Дудаева.

27 декабря Ельцин, выступая по телевидению с обращением, объяснял, почему необходимо силовое решение в Чечне. Он сказал: «Ради сохранения жизни людей мною дано указание исключить нанесение бомбовых ударов, которые могут привести к жертвам среди мирного населения Грозного».

С 24 декабря Грозный не бомбили, но уничтожали цели за пределами города. Военные утверждали, что уничтожают исключительно военные объекты, но больше всего от бомбардировок страдало именно гражданское население.

31 декабря начался штурм Грозного.

Павел Грачев рассказывал в интервью «Аргументам и фактам»:

«Чтобы ввести противника в заблуждение, 31 декабря я сымитировал отлет в Москву. Мне докладывали, что вся информация о моих перемещениях немедленно докладывается боевикам. Поэтому разыграли целый спектакль. Подошел самолет. У трапа я простился с генералами, всех поздравил с наступающим Новым годом. Поднялся на борт.

Мы начали выруливать на взлетку. И лишь перед последним капониром, за которым заранее спрятался с машиной мой адъютант Васин, я приказал экипажу снизить скорость до минимума, открыть нижний люк летчика и на ходу выпрыгнул через него на бетонку. А самолет в это время взлетел. Он — в Москву, а я — на командный пункт командующего Северокавказским округом генерала Квашнина. Он один только знал, что я никуда не лечу...»

Войска действовали так, как их учили. Но они имели дело не с регулярной армией, которая должна была отступить под давлением превосходящих сил противника, а с партизанскими отрядами, а им бежать некуда. Танковые колонны прорвались к центру города, но чеченцы не прекратили сопротивления. Они методично уничтожали танк за танком. Федеральные войска несли огромные потери.

Находившийся в те дни в Грозном Анатолий Шабад, депутат Государственной думы, рассказывал потом: «Ночью 1 января я собственными глазами наблюдал, как большое количество бронетехники в страхе панически металось с погашенными фарами по одному из районов города... 2 января на Вокзальной площади Грозного я насчитал тридцать подбитых единиц бронетехники, которые еще горели...»

Один из руководителей военной разведки потом совершенно серьезно объяснял депутатской комиссии, что штурм'Грозного в ночь на 1 января был неудачным потому, что у армии были карты города 1991 года, д за это время дудаевское руководство выстроило новые опорные пункты...

Наступавшие под командованием генерала Константина Пуликовского 131-я (Майкопская) отдельная мотострелковая бригада и 81-й (Самарский) мотострелковый полк были разгромлены. В плен попало больше ста человек.

Депутат Государственной думы Виктор Шейнис был среди тех, кто пытался выручить из плена солдат федеральных войск:

«Сначала привели показать нам ребятишек — захваченных в плен русских солдат. Они были совершенно деморализованы, грязные, завшивленные. Они рассказывали, что их, не говоря о том, куда и зачем они едут, посадили в эшелоны, привезли в Моздок, а из Моздока на неисправной технике (бэтээрах) отправили к Грозному. Причем многие из них не знали друг друга. Это не были части, где уже каким-то образом люди сработались, — это были собранные с бору по сосенке солдаты...