Например, я откусил сочное красное яблоко; я увидел бежевый автомобиль, мчавшийся на высокой скорости; я услышал высокий звук из радиоприемника; губка была холодная, влажная и мягкая, и так далее.

• Язык поведенческого уровня описывает конкретное поведение и наблюдаемые действия: «делать», «действовать», «ходить», «говорить» и так далее. Поведенческий уровень опыта выражается в сравнительно конкретных, активных глаголах и наречиях, описывающих сенсорный опыт.

Например, он шел вниз по улице; она мне подмигнула; все они остановились; он толкнул сестру и так далее.

• На уровень способностей указывают такие слова, как «знаю», «как», «я могу», «думаю» и так далее. Процессы уровня способностей лучше всего выражаются тем, что в мета-модели называется неопределенной формой глаголов (создать, общаться, думать и так далее).

Например, я вижу, что вы говорите; я способен понять смысл этого, она может управлять самолетом, водить автомобиль, играть на музыкальном инструменте, смастерить стул и так далее.

• Уровень убеждений и ценностей часто проявляется в форме утверждений и суждений, правил и причинно-следственных связей, например «если…, то…», «тебе следует…», «нам нужно…» Язык, связанный с убеждениями и ценностями, включает в себя больше генерализаций, чем язык уровня способностей, и отражается в «утраченных перформативах» (хороший, плохой, этичный, позитивный, недружелюбный и так далее), «номинализациях» (успех, любовь, принятие, достижения, власть и так далее), «причинно-следственных» утверждениях (делает, заставляет, вызывает и так далее), «модальных операторах» (должен, вынужден, может, обязан и так далее) и «универсальных квантификаторах» (всегда, никогда, вечно, никто, каждый и так далее).

Например, нет ничего лучше, чем…; детей, которые хорошо себя ведут, должно быть не видно и не слышно; практика – путь к совершенству; мы испробовали все, и ничего не получилось; и так далее.

• Утверждения уровня идентичности связаны с такими конструкциями: «я —…», «он —…» или «ты —…». Для описаний уровня идентичности характерны генерализации. Они всегда довольно абстрактны. Репрезентации, отражающие идентичность, часто выражаются символическим и метафорическим языком. Как ни странно, люди дают меньше информации о себе, когда приводят описания, основанные на сенсорном опыте, чем когда описывают символы и аналогии. Например, если я скажу, что я – «белый мужчина, я одет в черные джинсы, сижу на деревянном стуле, набираю текст на клавиатуре ноутбука, пью чай и так далее», то на самом деле это почти ничего не говорит о том, «кто я». С другой стороны, если я скажу, что я – «первопроходец, мне нравится исследовать новые территории, но становится скучно, если я слишком долго задерживаюсь на одном месте», то это описание будет весьма неточным, но при этом оно очень много говорит о том, кто я и что меня увлекает.

Например, я похож на маяк; он – тяжелый человек; они – животные; она – как солнышко, и так далее.

• Язык духовного уровня также часто содержит символы и метафоры, например, как в притчах об Иисусе. Грегори Бейтсон считал, что язык священного не может быть «буквальным». Ведь «священное» и «сакральное» обычно являются не буквальной интерпретацией событий, но отражением их глубинной структуры.

Бейтсон часто приводил в пример известный британский гимн о Марии, Иосифе и их пути в Вифлеем для участия в переписи. Мария несет «бремя» (она беременна) и устала от путешествия. Она начинает жаловаться мужу, что устала и проголодалась. Они привязывают осла и останавливаются у дороги. Мария, которую раздражает, что приходится так далеко ехать, говорит Иосифу: «Я голодна. Дай мне что-нибудь поесть». Иосиф, который тоже устал и раздражен и не очень хотел останавливаться, отвечает: «Пусть тебя накормит тот, от кого ты беременна». И тут же вишневое дерево, под которым они остановились, нагибает ветви и предлагает Марии сладкие вишни.

Бейтсон указывает, что если вы скажете, что «в Палестине в первом столетии нашей эры не было вишневых деревьев», то это значит, что вы не поняли, о чем эта история. Если воспринимать ее буквально, она теряет смысл. Буквальная интерпретация мешает увидеть ее глубинный смысл, ее «мораль». Иначе говоря, когда Иисус говорил о сеятеле, который сажает семена, он не пытался прочесть лекцию о земледелии. Эта история имеет символический смысл.

Еще один аспект, где естественная иерархия нейро-логических уровней интуитивно проявляется в языке, – это фундаментальные вопросы. Вот шесть фундаментальных вопросов, с помощью которых мы организуем свою жизнь: где, когда, что, как, зачем и кто.

Окружение: Где? Когда?

Поведение: Что?

Способности: Как?

Убеждения и ценности: Зачем?

Идентичность: Кто?

Уровень духа и цели проявляется в вопросах «Для кого?» и «Для чего?».

Мы часто интуитивно поднимаемся по нейро-логическим уровням даже в обычной беседе, когда разговор выходит на более глубокий уровень. Если я дам маленькому ребенку список слов (что) и скажу ему, что в конце недели в классе будет тест по правописанию этих слов (что и когда), он задаст логичный вопрос: «Как мне запомнить, как пишутся все эти слова?» Если я попрошу ребенка поднять глаза вверх и влево и мысленно представить себе каждое из этих слов (это будет ответ на вопрос «как»), он может спросить: «Почему это поможет мне запомнить эти слова?» На это я могу изложить ему свое убеждение: чтобы грамотно писать, нужна способность помнить, как выглядит слово, и этот процесс поможет сделать так, чтобы образ слова запечатлелся в памяти. Потом ребенок может перейти на уровень идентичности и спросить: «Так я буду грамотно писать?»