очередную книгу или усердно что- то конспектировала.

«-6s 237 'So

КИР А КА С С

В пятницу утром до меня вдруг дошло, что осталась всего неделя, а

у меня еще конь не валялся. В эфире «Вестей» Гаврил Фадей

объявил программу следующего выпуска, пояснив, что зрителей

ждут несколько коротких сообщений, после чего все остальное

время будет посвящено нашим презентациям.

На лбу у меня выступила испарина.

Я перехватила взгляд Максона. Он поднял руку и потянул себя за

ухо, и я заколебалась, не зная, как быть. С одной стороны, не

хотелось соглашаться, но не хотелось и отвергать его. В конце

концов я тоже потянула себя за ухо, и он явно вздохнул с

облегчением.

В ожидании Максона я не могла найти себе места и принималась то

накручивать на палец волосы, то расхаживать туда-сюда по

комнате.

Принц, по своему обыкновению, постучался и, не дожидаясь

ответа, вошел. Я поднялась ему навстречу, чувствуя, что должна

держаться несколько более формально, чем обычно. Я понимала,

что веду себя глупо, но ничего поделать с собой не могла.

—

Ну, как ты? — спросил он, подойдя ко мне.

—

Честно? Нервничаю.

—

Это потому, что я такой неотразимый красавец?

Я рассмеялась при виде сочувственной мины, которую он

состроил.

об4- 238 'Эо

Э ЛИ ТА

—

Да, на такую ослепительную красоту просто больно

смотреть, — в тон ему ответила я. — Вообще-то, это, главным

образом, из-за благотворительного проекта.

—

А-а, — протянул он, усаживаясь за моим столом. —

Можешь прорепетировать свою презентацию передо мной. Как

Крисс.

Эта новость совершенно выбила из колеи. Ну разумеется, у нее все

уже было готово!

—

У меня вообще нет никаких мыслей по этому поводу,

— призналась я, усаживаясь напротив него.

—

А-а. Да, могу себе представить, как это неприятно.

Я метнула на него взгляд, говоривший о том, что он

и понятия не имеет насколько.

—

Что для тебя важно? Это должно быть что-то такое,

что по-настоящему тебе небезразлично, что-то, чего остальные

могут не видеть. — Максон откинулся на спинку стула и положил

ладонь на стол.

Как он может относиться к этому с такой легкостью? Неужели не

видит, что я на грани срыва?

—

Я всю неделю ломаю себе голову, но так ни до чего и

не додумалась.

Он негромко рассмеялся:

—

Вот уж никогда не подумал бы, что у тебя это вызовет

такие затруднения. Ты в своей жизни видела больше тягот, чем

остальные четверо, вместе взятые.

—

Вот именно, но я никогда не знала, как что-то из-

менить. В этом-то и беда. — Я принялась разглядывать

столешницу, воскресив в памяти жизнь в Каролине во всех ее

подробностях. — Все это так и стоит у меня перед глазами.

Семерки, калечащиеся на своей работе и внезапно оказывающиеся

в статусе Восьмерок, потому что не могут больше трудиться.

Девушки, прохаживающиеся по улицам перед наступлением

комендантского часа, готовые пойти с одиноким мужчиной

практически за любую плату. Дети, которые растут, не имея ничего

в достатке: ни еды, ни тепла, ни любви, потому что их родители

об4- 239 •'Эо

КИР А КА С С

гробятся на работе. Я отлично помню самые худшие свои дни. Но

предложить что-то реальное, что положило бы всему этому конец?

— Я покачала головой. — Что я могу придумать?

Я взглянула на Максона, надеясь найти в его глазах ответ. Его там

не было.

—

Все так. — Он умолк.

Я подумала обо всем, что только что высказала, и о его ответе.

Означал ли он, что Максону известно о планах Грегори больше,

чем я думала? Или что он чувствовал себя виноватым, потому что у

него было все, когда у других не было ничего?

Он вздохнул:

—

Это совсем не то, о чем я надеялся с тобой сегодня

поговорить.

—