— Молчи и слушай! Хватит трепаться! Когда будем проходить около той черноглазой, слушай, но не подавай виду, чтобы она тебе ни сказала.

Девушка, увидев их, стала уходить, но было видно, что она не торопится, выжидает. Когда Звяга и Терентий поравнялись с ней, она одними губами шепнула:

— Берегитесь слуги хана.

Много вопросов встало перед друзьями.

Что делать с такой новостью?

Какой слуга, если их у хана много?

Стоить ли, верить этому сообщению?

Времени рассуждать, уже не было, их ждал воевода.

В шатре шел разговор о лошадях. Данила Савич рассказывал о своей конюшне, о скачках на день урожая и, конечно, о призах. В один из моментов, посол нахмурился, потер виски и даже помотал головой.

— В чем дело? — забеспокоился хан.

— Голова немного болит. Только вчера задремал, твое войско стало куда-то собираться. Они уже уехали, а я долго не мог уснуть.

— Войско? — насторожился хан.

— Да, они старались не шуметь, но я все равно проснулся.

Хан помрачнел. Куда Менгу посылал своих нукеров? — в его голосе явно звучала тревога, глаза потемнели.

Данила Савич понял, что действует некая третья сила.

Он чуть рассеяно предложил внести подарки.

Подарки ласкали глаз Саин-хана. Золотые и серебряные изделия, мех, посуда. Особенное внимание привлекла ваза, которую сделал Юсуф. Тонкая талия вазы опиралась на изящное расширение, на стенках которого, изображено солнце во время заката. Верхняя часть вазы — это небо, где среди зари, парят ястребы. Хан взял в руки вазу, долго и восхищено крутил ее в руках.

— Кто же сделал такую красоту?

— Саму вазу изваял горшечник, живущий среди нас, росписи дело рук наших умельцев.

— За такую работу не жалко коня.

— Если светлый хан желает, я подарю ему жеребца, от твоего имени, из своей конюшни.

— Но это твой жеребец, — хан расцвел в улыбке.

— Для нашей дружбы ничего не жалко!

— Хорошо, я подарю тебе подарок, который стоит хорошей лошади. Хан хлопнул в ладоши. Слуга принес шкатулку тонкой восточной работы. Савич душевно благодарил хана, приговаривая:

— Вот Ефросинья будет рада.

Хан поставил вазу на ковер, и взял в руки лук, который был искусно украшен золотом и серебром. В местах крепления тетивы — головы дракона, отлитые из чистого золота, с красными янтарными глазами.

По поведению хана было видно, что он очень доволен дарами, но по его лицу то и дело пробегала тень тревоги.

— Тебя что-то беспокоит?

— Так, ничего.

Вошел слуга и что-то сказал хану.

— К тебе просятся твои слуги.

— Это не слуги, а мои помощники. Если хан соблаговолит, я бы попросил разрешения выйти.

Несколько секунд в нем шла борьба, но все-таки разрешил послу выйти.

Звяга отвел его в сторону, так чтобы никто не мог подслушать, поведал о сообщении неизвестной девушки.

Данила Савич задумался. Он понимал, что отряд нукеров выходил из города без ведома хана. Это говорит, что кто-то хочет разрушить договоренности, завладеть ценностями, но только ли ценностями. Девушка предупреждает об опасности со стороны какого-то слуги.

От кого она принесла это предупреждение? Ясно одно, что существует заговор, скорее всего в опасности сам хан. Но чего стоит наш договор с ним, если над ним нависла угроза, может смениться наместник?

Данила Савич принял решение.

— Идите за мной.

Терентий и Звяга поспешили за ним. Оставив у входа в шатер своих помощников, Савич решительно шагнул под откинутый полог. Внезапное появление посла вывело хана из глубокой задумчивости. На его лице, на миг отразился испуг. Данила Савич сел поближе к хану и одними губами сказал:

— Светлый хан, необходимо выйти из шатра и поговорить, ты в опасности. Затем выразительно взглянул на хозяина шатра и приложил палец к своим губам. Продолжил обычным голосом:

— Выйдем на свежий воздух, в тени мудрые решения приходят быстрее.

— Думаю, что ты прав, посол, — после недолгих колебаний согласился хозяин шатра. Когда они вышли, к ним присоединились Звяга и Терентий. Данила Савич осторожно осмотрелся и только после этого попросил хана выслушать своих помощников.