«Я, инвалид Великой Отечественной войны, пенсионер, прослушал два Ваших последних выступления по Центральному телевидению и был восхищен Вашим мужеством в последовательном отстаивании идеи перестройки в нашей стране в пользу Советского народа. Держитесь и дальше так! Простые люди на Вашей стороне» (Н. А. Овсянников, Саранск).

«Не сдавайтесь, Николай Иванович! Народ видит, кто есть кто. Продолжайте Ваши передачи по телевидению, больше конкретики» (М. И. Боровкова, Нальчик).

«Хочу поблагодарить Вас за защиту нашу, за адскую работу и за сверхтерпение от нападок карьеристов. И еще один маленький совет: построже с экрана на все наше разгильдяйство!» (В. Н. Гапшене. Алитус).

«В последнее время у нас появилась очень даже необходимая программа — передача «В Правительстве СССР». Ни одно письменное обращение, ни одно постановление не дает такую положительную отдачу, как живое слово, обращение прямо к людям. Пусть Н. И. Рыжков, занятый многочисленными проблемами сегодняшнего дня, не жалеет этих минут для нас. В его выступлениях постоянная забота о всех людях, искреннее стремление сделать нашу жизнь лучше, найти выход из трудного положения, в котором находится наша страна. Мы это видим, чувствуем и очень ему за это благодарны, так ему и передайте. И еще желаем ему доброго здоровья, выдержки и терпения» (М. П. Ладыгина, Щучинск).

Чувствую, однако, что пора остановиться в этом цитировании, которым мне хотелось передать реакцию людей изо всех уголков Союза на прямое обращение к ним. Эти отклики, в которых содержались, конечно, и критика положения дел в стране и тех или иных шагов Правительства, и конструктивные предложения, являлись для меня огромной моральной поддержкой в то трудное время, и в душе моей по сей день живет искренняя благодарность их авторам.

Рассказываю я об этом не только потому, что в памяти свежи воспоминания о моих первых «профессиональных» шагах на телевидении, но, главным образом, потому, что любая мысль о прошлом невольно выводит меня вновь и вновь на размышления о настоящем и будущем. И думаю я: за эти годы многие поднаторели в публичных выступлениях, в политику пришли люди с хорошо подвешенным языком, с умело приклеенной улыбкой на губах. Но как же бесцеремонны эти говоруны по отношению к телезрителям и радиослушателям, которые становятся жертвами политиканского, по сути своекорыстного краснобайства! И если Козьма Прутков учил: «Не верь глазам своим!», то ныне, в эпоху господства электронных средств массовой информации, он бы, наверное, изрек так: «Не верь ушам своим!»

Как же труден путь честной политики в стране, где целые пласты народа не научены и даже отучены мыслить самостоятельно по вопросам экономики, политики, идеологии! Как еще много людей, не способных за яркой словесной оберткой увидеть историческую фальшь, теоретическое убожество, неприкрытый популизм! Никого не виню в этой интеллектуальной инфантильности, а лишь думаю, сколько труда еще предстоит положить обществу, чтобы воспитать поколения, которых никто, никакие политические наперсточники не сумеют обмануть и повести за собой в никуда, в пропасть…

Обратимся, однако, вновь к теме этой главы. Я начал с рассказа о нашем сотрудничестве с телевидением и радио. Но, конечно, мы не пренебрегали и печатью. Журналисты, работавшие в основных газетах, постоянно приглашались на важнейшие, наиболее интересные для народа заседания Совета Министров и его Президиума. В считаные часы в Правительстве готовились достаточно емкие информации, в которых мы старались сохранить и аналитичность, и критичность, и остроту обсуждения проблем. Материалы срочно направлялись в ТАСС (напомню — Телеграфное агентство Советского Союза) для обнародования в вечерних изданиях этого или утренних следующего дня.

Руководители Правительства в эти годы постоянно участвовали в, как мы их называли, «Встречах с прессой». Результаты этих встреч не только публиковались в печати, но и передавались в тот же день по телевидению и радио. Особенно памятны ежедневные такие встречи в Армении, после постигшего ее трагического землетрясения в декабре 1988 года. На них собиралась вся пресса — советская и зарубежная, и руководители Совмина, министерств и ведомств сообщали журналистам самые последние сведения, отвечали на множество острых — иными в той обстановке они и быть не могли — вопросов. Этот опыт был использован и в дальнейшем. Встречи проходили, как правило, раз в две недели, а при необходимости и чаще.

По просьбе главных редакторов ряда газет и журналов я стал приглашать примерно двадцать руководителей средств массовой информации к себе, в Кремль, на так называемый «Час прессы». Чаще всего он, конечно, выходил далеко за рамки «часа», но я не жалел этого времени. За чашкой чая или кофе шел откровенный обмен мнениями по самым разным вопросам жизни страны. Скажу вполне искренне, я получал от такого общения не меньше пользы, чем, надеюсь, мои гости. К сожалению, эти встречи из-за моей все возраставшей занятости и «задерганности» срочными проблемами были не так регулярны, как хотелось, но они все же помогали уточнять и сближать позиции «сторон», находить определенное взаимопонимание.

А это с каждым днем становилось все более необходимым. Усилиями дестабилизаторов, начиная с вечно неустойчивого Горбачева, озабоченного сверхзадачей собственного самосохранения в качестве лидера партии и государства, экономика, социальная сфера, политика и идеология шли вразнос. Пора было искать «мальчика для битья», на которого можно было бы свалить всю ответственность за свои, мягко говоря, промахи. Впрочем, его и искать не надо было: им могло быть только Правительство, отвечавшее за состояние дел в основной сфере жизни — в экономике. Хотя крупнейшие решения принимались в Политбюро, а впоследствии в президентских структурах, но ответственность за их выполнение возлагалась лишь на органы исполнительной власти.