Борис Викторович провёл вечер и ночь в ставшем родным Козловском полку, простился с его офицерами, со своей ротой, с Костей Цабелем, с матерью в госпитале 1-й армии в Херсу и 8 сентября отбыл в генеральском вагоне в Россию.

Со смертью жены Фёдора Филимоновича рассеяние некогда большого семейства Колмогоровых ускорилось. В доме Александра Филимоновича на Царской поселился некто Клейнмихель, дававший в своей квартире уроки новейших танцев [592] . Вскоре в газете появилось ещё одно объявление: «Отдаётся квартира (верх) в каменном доме ТД „Ф. С. Колмогорова Наследники“ на Царской. Спросить в конторе за рекой» [593] . Сам Торговый Дом, видимо, ещё в полной мере занимался кожевенным производством, так как получил разрешение городской думы на прокладку водовода «по улице от Туры к заводу» [594] .

Недвижимое имущество «Наследников Ф. С. Колмогорова» в 1903 году являлось одним из крупнейших в городе и оценивалось выше, чем у И. И. Игнатова, Н. М. Давыдовской и даже А. И. Текутьева [595] .

Но на пороге уже стоял XX век, и патриархальная Тюмень стремительно растворялась в прошлом. Всё чаще и чаще уходили в забвение её уважаемые и славные граждане. На руках прислуги скончался вконец разорившийся бывший городской голова и меценат-благотворитель — 80-летний П. И. Подаруев [596] . После торжественных похорон Н. М. Чукмалдина буднично простились с городским предводителем А. А. Мальцевым [597] и всем миром проводили М. Р. Клерикову. В Зареке (угол Мостовой и Б. Заречной) проходила аукционная продажа имущества купца Н. А. Барашкова [598] , а в Текутьевском театре шли первые сеансы «цветных картинок» синематографа Люмьера [599] .

С началом Русско-японской войны патриотическое движение по оказанию помощи армии захватило и Тюмень. Первые пожертвования на нужды раненых в городской Дамский комитет составили 1481 рубль только за период с 15 по 23 февраля 1904 года, в том числе 300 — от братьев Колмогоровых [600] . М. Е. Колмогорова передала дополнительно и 25 пар кожаных туфель [601] . Не остались в стороне и рабочие завода Колмогоровых, внеся в фонд 27 рублей 40 копеек собранных ими средств [602] .

7 марта в здании городской управы создаётся Попечительный совет по оказанию помощи семьям нижних чинов Тюмени и уезда, призванных на действительную службу. Ф. Ф. Колмогоров совместно с И. Е. Решетниковым избираются в его состав [603] . По подписному листу № 1 на содержание особого лазарета от Тобольской губернии для раненых воинов вносит 200 рублей и ТД «Ф. С. Колмогорова Наследники» [604] .

23 апреля уходит из жизни главная хранительница семейного очага Колмогоровых — 72-летняя потомственная почётная гражданка Парасковия Фёдоровна, упокоившись рядом с мужем на Заречном кладбище. Из некролога в «Сибирской Торговой Газете»:

…Многие помянут добрым словом и будут оплакивать кончину известной благотворительницы и члена разных обществ, находив в ней помощь и утешение в тяжёлые минуты жизни. Sit tibi terra tevis, добрый человек. «Да будет легка над тобой земля». [605]

Вероятно, к лету 1903 года относится отъезд из Тюмени сына Александра Филимоновича Григория Колмогорова с семьёй. Общее состояние его здоровья и прогрессирующая болезнь лёгких потребовали переезда в более благоприятный в этом отношении степной Семипалатинск.

Косвенным подтверждением этого факта служат многократно повторенные объявления в городской газете «об отдаче квартиры в доме А. Ф. Колмогорова за Тюменкой (верха, а потом и низа) в наём» [606] .

Достоверно известно, что именно в Семипалатинске у Григория Александровича родился третий ребёнок — сын, названный в честь дяди Фёдором. Встречаем мы фамилию Г. А. Колмогорова, исполняющего должность (за неимением чина) помощника делопроизводителя 1-го стола по первому отделению областного правления, и в адрес-календаре Семипалатинской области на 1904 год [607] .

Между тем кожевенное производство Тюмени приходило в упадок. Впервые за 35 лет упал привоз сырых яловых кож даже на Нижегородскую ярмарку 1904 года (с 500 000 до 115 000!) [608] В условиях начавшегося экономического кризиса, войны и первой русской революции поставки для военного ведомства были отданы крупным предприятиям. Вятские кожевенники, напротив, потратив десятки тысяч рублей на изучение рынков сбыта, открыли новые заводы и увеличили производство в несколько раз, закупая сырые шкуры в значительных количествах на тюменской ярмарке «Табор». По свидетельству городского головы А. Н. Текутьева объём их продаж в 1907 году составил 3 467 936 штук, а в 1909–350 000 пудов!