«Первым делом, давайте закурим… А теперь вот что: вы хотите знать, какая мне нужна справка? Вы, видимо, меня уже не помните. Несколько дней тому назад в той комнате для карточной игры вы мне посоветовали покупать доллары. В наше время всякий мастер советовать, подумал я, и, по правде говоря, пропустил ваш совет мимо ушей. Вечером, лежа в постели, я вспомнил про ваш совет, но мне никак не удавалось вспомнить фамилию человека, на которого вы ссылались. Помнилось, что где-то я уже слышал эту фамилию, но где именно, я не знал… Словом, на другой день я отказался от намеченной сделки на английские фунты и заключил крупную сделку на доллары. Что же произошло? Фунт падал, а доллар поднимался, и я оказался в крупном выигрыше. И так как я человек справедливый, то наряду с выигрышем, — вот, взгляните, — занес в свою записную книжку: длинноносому — простите, я не знал вашей фамилии, — длинноносому за совет один доллар. Так вот этот первый доллар — за совет. Что же касается второго доллара, то вы назвали того, кто вам дал совет относительно долларов. Ну-с, Вайс ни от кого не хочет бесплатных услуг, — второй доллар я вам плачу за то, чтобы вы мне сейчас же назвали фамилию и адрес этого господина. Надеюсь…»

«Пожалуйста, пожалуйста. Я и тогда сказал вам, кто мой советчик, и теперь не стану скрывать: то, что при данных условиях доллар должен подниматься, я знаю от доктора Карла Маркса».

Вайс записал это в записную книжку.

«Доктор Карл Маркс? — сказал он, почесывая голову. — Я уже где-то слышал, несомненно, слышал эту фамилию, но, хоть повесьте меня, не могу сказать, где именно. Быть может, вы не откажетесь сообщить мне также и адрес господина Маркса?»

«С удовольствием. Карл Маркс лежит на одном из лондонских кладбищ. Он умер уже тридцать лет тому назад».

Господин Вайс вытаращил на меня глаза. Теперь, несомненно, он уже начинал думать, что имеет дело с сумасшедшим. Наконец, после длительного размышления, он хлопнул себя по лбу.

«Есть! — сказал он, и глаза его заблестели. — Я уже видел нечто подобное в «Варьете». Вы умеете вызывать духов?»

«Чепуха!»

Я оторвал, краешек газеты и написал: «Капитал» Карла Маркса». Передав господину Вайсу бумажку, я посоветовал ему купить и прочесть эту книгу.

«Это действительно книга о движении валютных курсов?» — спросил он недоверчиво.

«Не совсем, но во всяком случае в ней говорится и об этом. Если вы внимательно прочтете эту книжку, то поймете многое из того, что теперь для вас является китайской грамотой».

На другой день я опять зашел в кафе.

«По правде говоря, мне приходится думать, — встретил меня г-н Вайс упреком, — что вы потешаетесь надо мной. Этого я с вашей стороны не заслужил. Да и вам невыгодно потерять дружбу Вайса. Я купил книгу, название которой вы мне сообщили — это даже не книга, а целая библиотека, — полночи я перелистывал ее, но ни слова, буквально ни одного слова не нашел в ней по интересующему меня вопросу! Скажите, чем я заслужил подобного рода издевательство? Разве можно такому человеку, как Вайс, безнаказанно дурить голову?»

«Садитесь, господин Вайс. Дайте сигару. Спасибо. А теперь слушайте внимательно. Я вам все объясню».

Я объяснял ему добрых полтора часа. Рассказал ему все, что еще сохранилось у меня в голове из того, чему меня учили в партийной московской школе. Капитал, деньги, капитализм, кризис… Думаю, что я немного, — а может быть даже и порядочно, — напутал, но это особенного значения не имело. Господин Вайс все равно не понял ни слова.

Он почесывал затылок, грыз ногти, пил один стакан воды за другим и, видя, что я не скоро собираюсь замолчать, остановил меня.

«Довольно, — сказал он, покачивая головой, — я уже вижу, что вы во всем разбираетесь досконально. Очень благодарен вам за доверие, но чтобы вы знали, с кем имеете дело, отвечу вам тоже полной искренностью. Не стану притворяться мудрецом, скажу прямо: ни аза не понял я из того, что вы рассказывали. Но не беда, — важно, что вы разбираетесь в этом, в остальном же мы как-нибудь столкуемся. С Вайсом можно делать дела! Давайте говорить прямо. Вы хотите заработать деньги, и я хочу заработать деньги. Из этого видно, что оба мы умные люди, а умные люди могут легко сговориться. Каково, откровенно говоря, положение? У меня есть деньги, — это главное, что нужно для дела. А вы умеете делать деньги или, по крайней мере, утверждаете, будто умеете. Один раз вы оказались правы: доллар поднялся, как это предсказывали вы и ваш друг Маркс. Так вот, сделаем еще одну попытку. Вы мне скажете, сколько мне покупать, а также, — когда продавать. Повторяю, сделаем еще одну попытку. Если сделка окажется удачной, я уплачу вам, уплачу вам…»

«Десять процентов прибыли», — подсказал я.

«Пять процентов», — ответил господин Вайс.

«Восемь процентов».

«Шесть».

«Восемь»…

Сошлись на семи с половиной процентах. С тех пор мы провели несколько сделок покрупнее, и, как видишь, я живу барином. Способствую гниению капитализма. Смерть классовому врагу! Вот, видишь, — продолжал Анталфи после некоторой паузы, — в этом и заключается наша настоящая задача. Проникнуть в ряды врага и разлагать его изнутри. Так лучше всего можно подготовить революцию.

Когда я вернулся домой, Пойтек при виде моего нового пальто чрезвычайно обрадовался. Но его хорошее настроение сразу же упало, когда я ему рассказал об Анталфи.

— Список жертв все увеличивается, — произнес он задумчиво. — На родине сотнями вешают лучших товарищей, а здесь один становится последователем Христа, другой сыщиком, третий поступает так, как твой приятель Анталфи, четвертый… Ну, все равно, от потери ненадежных мы только крепнем.

— Но Анталфи не такой!..

— Сегодня я был у интернированных товарищей, — продолжал Пойтек, не обратив внимания на мое восклицание. — С Куном и Ландлером мне переговорить не удалось, но я говорил с Ракоши.