Диана переводила недоверчивый взгляд с одного на другого. Она подошла к мужу и прижалась к его плечу:

— Дорогой, я не понимаю! Почему вы позволяете?.. Вы спасли жизнь этого человека, а он вас ненавидит?

— Ошибаетесь, моя дорогая! — запротестовал Лазар. — Я испытываю к вашему мужу самую живую благодарность.

— Значит, это вы, дорогой?..

— Я жалею, что взялся его защищать, — против воли признал Лежанвье.

Диана силилась понять, наверстать упущенное:

— Но почему?.. Ничто ведь вас не заставляло… Ведь он невиновен?

— Виновен! Я верил в его невиновность. Но теперь…

— Теперь?

— Теперь? — рассмеялся Лазар. — Мэтр Лежанвье убежден лишь в собственной «невиновности». Ну и словечко! — саркастически добавил он. — Я держу его вот так! (Он раскрыл, потом сжал ладонь.) Как я вас держал, дорогая, вот только что.

Лежанвье и Диана лежали рядом в своих кроватях, и оба не могли заснуть.

Лежанвье ожидал, что Диана будет задавать вопрос за вопросом, но она молчала.

Я люблю вас, дорогой, но я также восхищаюсь великим Лежанвье. Если я перестану восхищаться одним, возможно, я перестану любить другого…

— Диана?

— Вернер?

— Вы все знаете теперь. Почему Лазар спит под нашей крышей, почему я не могу прогнать его. Этот человек преступник. Я верил ему. Теперь он угрожает, если я не выполню его требований, заявить, будто он хотел защищаться как виновный, а я разубедил его. Такой «приступ совести», очевидно, убедит общественное мнение, разрушит мою карьеру и — не спорьте — неизбежно разлучит нас.

— Да, без сомнения! — задумчиво признала Диана.

— Значит… Что делать?

— Спать, дорогой. Ни о чем больше не думать сегодня, А потом бороться. Право на вашей стороне.

— Бороться как?

— Дайте мне время подумать.

— Если я когда-нибудь потеряю вас, я… я…

— Вы еще не потеряли меня.

Лежанвье подождал, пока Диана заснет.

Потом на цыпочках спустился вниз, зажег свет в своем «кабинете», принялся листать красную тетрадь страница за страницей, пропуская адреса и цитаты, пока около двух часов утра не заклевал носом над перечнем растительных ядов.

Уже много лет назад он решил: если когда-нибудь он вынужден будет совершить убийство, он не попадется ни в одну ловушку, не будет отчитываться ни перед каким судом, кроме суда собственной совести.

Совесть же его отныне спокойна.

— Вас к телефону, мсье… Ваша контора в Париже.

Лежанвье выдернул вилку электробритвы из сети и, вздыхая, последовал за Сабиной.

Звонила действительно «контора». Вернее говоря, мэтр Сильвия Лепаж, закопавшаяся в деле Барбедьен.

А как себя чувствует мэтр нынче утром? Отдохнул ли он за городом?

Обратно адвокат шел через спальню и ванную. Диана сосредоточенно постукивала пальцами по лицу, намазанному питательным кремом.

— Дорогой, — голос звучал приглушенно, так как она боялась двигать губами, — ничто не призывает вас сегодня в вашу контору?

— О господи, нет… Не больше и не меньше, чем обычно…

— Вам не кажется, что следовало бы проехаться в Париж? Увезти Жоэль?

Адвокат с бритвой в руках обернулся, чтобы пристальнее взглянуть на Диану, но, озабоченная тем, чтобы расправить ночные морщины, она сохраняла бесстрастную маску:

— Как это понимать?.. Вы хотите остаться в одиночестве?

— Да, — твердо заявила Диана. — С Тони.

Лежанвье был потрясен вдвойне. Во-первых, этим категоричным ответом. Во-вторых, тем, что Диана назвала Лазара «Тони».

— На что вы надеетесь? — скептически поинтересовался он. — Хотите упрекнуть в непорядочности, заставить отказаться от матримониальных планов? Боюсь, это будет пустой тратой времени.

— Не бывает пустой траты времени, — возразила Диана, массируя веки. — Возможно — я говорю, возможно, — я найду аргументы — чисто женские, — которые его убедят лучше, чем угрозы! Я не верю, что этот человек абсолютно испорчен.

— Да услышит вас Бог! Но почему вы хотите, чтобы я увез Жоэль?

— Чтобы она не могла вмешаться в наш разговор. Она тут же перейдет в атаку.

Лежанвье молча закончил бриться. Инстинктивно ему не нравилось предложение Дианы. Но, может быть, просто оттого, что он привык со всем справляться в одиночку, ему было по-мужски неприятно прятаться за юбку?

— Мне это не нравится! — заключил он вслух. — Этот тип прирожденный обольститель, — добавил он, тщетно пытаясь говорить проще. — Способный…