Планету трудно было назвать Новой Землей. Это было 6i слишком поспешно. Вдалеке отливали золотом воды реки, пол ной крошечных живых существ. Река текла вдоль берегов поросших синеватой растительностью. Листва на деревьях был похожа на птичьи перья и отбрасывала синие тени. Ветер доносил запах цветов. Пахло корицей, йодом и, как ни странно, лошадьми. Люди не знали, как назвать эти запахи. На противоположном берегу тянулись колючие заросли, а над ним вставали голые красно-бурые скалы, увенчанные белыми шапками ледников.

А воздух был теплый, и дышалось легко. Над рекой и горами плыли большие тучи, края которых поблескивали в лучах солнца.

— Ты не должен оставлять ее, Карл, — сказала Ингрид Линдгрен. — Мы слишком многим ей обязаны.

— О чем ты говоришь? — отозвался Реймонт. — Мы не можем покинуть друг друга. Никто не может. Айлинь понимает, как много ты значишь для меня. Но и она мне по-своему дорога. Мы все друг другу дороги. Как иначе? После того, что мы пережили вместе…

— Верно. Только… Карл, милый, я никогда не думала, что услышу от тебя такие слова.

— А каких слов ты ждала? — рассмеялся он.

— О, не знаю! Каких-нибудь жестоких, непререкаемых.

— С этим покончено. Мы добрались туда, куда жаждали добраться. Теперь все надо начинать заново.

— И друг с другом тоже? — лукаво поинтересовалась Ингрид.

— Да. Конечно. Господи Боже, разве мало мы уже про это говорили? Из прошлого нужно взять все, что в нем было хорошего, и забыть все плохое. К примеру… словом, о ревности надо забыть, уж это точно. Больше сюда никто не прилетит. И генами надо обмениваться как можно активнее. Нас всего пятьдесят, а мы призваны положить начало целой цивилизации. Так что нечего переживать, что кто-то будет обижен, задет, покинут — не будет ничего такого. У нас столько забот впереди, что личные проблемы должны уйти на задний план.

Реймонт притянул Линдгрен к себе и шутливо пробормотал:

— И все-таки не вижу преступления в том, чтобы заорать на всю Вселенную, что милее Ингрид Линдгрен нет в ней женщины! Иди сюда! — попросил он мгновение спустя, усевшись поддеревом, и потянул Линдгрен за руку. — Я же сказал тебе — у нас выходной.

Над их головами пролетело странное существо с перепончатыми крыльями — из тех, что в сказках зовут драконами.

— Просто не знаю, можно ли, Карл, — растерянно проговорила Линдгрен, садясь рядом с Реймонтом.

— Почему нет?

— Столько дел…

— Строительство, земледелие — все вдет своим чередом. Ученые говорят, что опасности для нас здесь нет — ни реальной, ни потенциальной. Можно немного расслабиться.

— Хорошо, скажу по-другому, — проворчала Линдгрен, неохотно цедя слова. — У королей выходных не бывает.

— Что за чепуху ты несешь? — сердито спросил Реймонт, прислонился спиной к шершавому стволу дерева и цогладил золотистые волосы Линдгрен, блестящие в лучах молодого солнца. — Ночью над планетой взойдут три луны, а небо будет полно звезд…

— Да, — твердо кивнула Линдгрен. — Они смотрят на тебя, на человека, который спас их, на человека, у которого хватило сил заставить всех выжить… Они смотрят на тебя, как на… — Реймонт прервал ее речь совершенно неожиданным образом. — Карл! — протестующе воскликнула Линдгрен.

— Ты против?

— Нет. Наоборот, но… Я про твою работу…

— Моя работа, — прошептал Реймонт ей на ухо, — это моя доля в общем труде. Не больше и не меньше. Что же до всего остального… Была в Америке такая пословица: «Если меня выдвинут, я не пройду, если меня выберут — я не стану служить».

Ингрид испуганно взглянула на него.

— Карл! Как ты можешь так говорить!

— Хочу и могу, — ответил он, на миг снова став серьезным. — Кризис миновал, и люди сами со всем справятся… Так разве может быть для них лучший подарок от короля, нежели чем он снимет со своей головы корону?

Реймонт рассмеялся так заразительно, что Линдгрен не выдержала и рассмеялась вместе с ним, и они вновь почувствовали себя людьми — самыми обычными людьми.

ПОЛЕТ

В НАВСЕГДА

Перевод с английского

А. Волнова

В то утро шел дождь, и мелкая летняя морось сеялась над холмами, скрывая блеск воды в реке и поселок за ней. Мартин Саундерс стоял в дверях, подставив лицо прохладному влажному воздуху и думая о том, какая погода ждет его через сто лет.

Подойдя сзади, Ева Лэнг положила руку ему на плечо. Он улыбнулся ей и подумал, какая она красивая сейчас, когда капельки дождя крошечными жемчужинами блестят на ее темных волосах. Она ничего ему не сказала — слова сейчас были не нужны, — и он с благодарностью принял ее молчание.