Врачи разрешили ему войти в палату, но предупредили, что ее нельзя волновать и расстраивать. Мама лежала, утопая в подушках, и глаза ее были открыты. Глядя на нее, Грегор понял, что температуры у нее больше нет, но все же она выглядела очень слабой и больной. Он поставил стул возле ее кровати, сел и взял ее за руку.

— Привет, мам, — сказал он.

— Привет. А я уж думала, когда я тебя снова увижу.

— Прости. Столько всего происходит! — Он не мог рассказать ей все. Не знал, с чего начать. И потом — ведь ее нельзя расстраивать. Он просто уткнулся головой в край ее постели и даже не пытался ничего объяснять. Ее пальцы гладили его волосы, и все плохое — гнев, яростничество, унижение, отчаяние — начинало отступать. Ему хотелось остаться здесь, чтобы мама вот так ласкала его, чтобы он был всего-навсего ребенком, проблемы которого мама может решить одним поцелуем.

— Я почти ничего не знаю — только отрывочные сведения. Я знаю, что началась война… Я вижу, как мимо палаты проносят раненых. Ты об этом хотел сказать? — спросила наконец мама. — Он только молча затряс головой, не поднимая ее. — И я ничем не могу помочь тебе. И ничего не могу тебе запретить, — грустно продолжала она, по-прежнему гладя его по голове. — Только скажи мне: семья в порядке?

Бабушка в больнице. У отца рецидив. Мама здесь, слишком слабая даже для того, чтобы сидеть. Лиззи в кодовой комнате. Босоножка ухаживает за больными и перепуганными мышатами. А Грегор обречен умереть.

Да уж, они все не в порядке. Вся семья.

Грегор поднял голову:

— Здесь все так перепуталось, мам, — промолвил он.

— Ладно. Я должна доверять тебе, Грегор. Делай то, что считаешь нужным, — ответила мама. — Я люблю тебя, мой мальчик.

— И я тебя люблю, — сказал Грегор. — А теперь тебе надо поспать.

Он поцеловал ее в лоб и поспешил выйти из палаты, чтобы не броситься ей на грудь и не рассказать все как есть, без утайки. Теперь ему нужно было поговорить с кем-то еще, с тем, перед кем не придется притворяться, что все в порядке. И Грегор направился прямо к Люксе и уговаривал врачей впустить его к ней, до тех пор пока они не согласились и не разрешили ему еще одно короткое посещение. Перед этим, правда, они заставили его помыть руки в антисептике, но маску на этот раз он не надел.

Люкса выглядело значительно лучше, хотя прошло всего шесть часов с момента их последней встречи. Она все еще сильно хрипела, делая вдох, но уже могла сидеть — и сидела, опираясь на целую кучу подушек. На коленях у нее стоял поднос с едой: бульон, пудинг и что-то вроде пюре из сладкой картошки. Из этого пюре она задумчиво строила вилкой башню — также делали его сестры дома, наверху.

Лицо Люксы просияло, когда она увидела входящего Грегора. И он сразу почувствовал, как все проблемы и неприятности последних дней отступают и растворяются в ее улыбке.

— М-м-м, что это у тебя на обед? Выглядит довольно аппетитно, — сказал он.

Люкса хмуро посмотрела на свой поднос:

— Это годится только для того, чтобы из него что-нибудь сооружать. Но мой желудок еще слишком слаб, чтобы принимать то, что я люблю.

— Пудинг все любят. — Грегор набрал полную ложку пудинга и сунул в рот Люксе.

Она ела и морщилась.

— Ого! — глаза ее расширились, когда она увидела на поясе у Грегора кинжал. — Что ты сделал, чтобы его заполучить? Ты убил Соловет?!

— Нет, она мне сама его дала, — улыбнулся Грегор.

— Эх, ненавижу тебя! Она мне не разрешала даже его потрогать!

Грегор отцепил кинжал от пояса и протянул Люксе:

— На, наслаждайся!

Люкса вертела оружие в руках, с восхищением разглядывая его.

— Ты что, ее новый фаворит?

— О да. Она нарядила меня в идиотские доспехи, а потом запретила участвовать в боях, пока я не научусь как следует драться, — буркнул Грегор.

— Так тебя вернули тренироваться? О, не воспринимай это близко к сердцу — она все время так делает, — хмыкнула Люкса.

— Правда? — Грегор немного воспрял духом.

— Да конечно! Для нее никто никогда не будет достаточно хорош. Она бы и Живоглоту давала указания, если бы не боялась, что он ее сожрет!

Грегору сильно полегчало. Может, эти дополнительные тренировки — не такая уж плохая идея! Ведь кроме всего прочего — если бы он сейчас продолжал драться там, на поле боя, он не мог бы сидеть здесь, с Люксой.

— Сколько ты пробудешь в больнице? — спросил он.

— Вообще-то нисколько, я собираюсь как можно скорее отсюда выйти, — отрезала Люкса. — Они же уже выпустили Говарда — он ухаживает за больными.

— Ты пострадала сильнее, — возразил Грегор.

— Ну и что? А вообще-то — какая разница? Они все равно не позволят мне ничего делать, внутри я или снаружи — безразлично. Теперь, когда я вернулась, — Соловет приставит ко мне соглядатаев и будет следить за мной двадцать четыре часа в сутки, — с горечью произнесла Люкса. — Кстати, я удивлена, что к тебе не приставили охрану.

— Приставили. На какое-то время, — ответил Грегор.

— И как тебе удалось от них избавиться? — удивилась Люкса.