Викус подошел и пожал ему руку. А Грегор даже и не знал, что старик находится в комнате.

— Она не будет тебя вечно ненавидеть, — сказал Викус. — Если она смогла простить Генри, который ее предал, — разве не поймет и не простит тебя, ведь ты, наоборот, хотел ее спасти?

— Сомневаюсь, что она воспринимает это именно так, — ответил Грегор. — Впрочем, дело сделано — что теперь об этом говорить!

— Мы стартуем от реки через час. Грегор, тебе нужно побывать в оружейной комнате и переодеться, — сказала Соловет.

Через час? У него остался всего один час?

— Я оденусь по дороге. Сейчас я хотел бы побыть с моими сестрами.

— Они будут сопровождать нас, — возразила Соловет. — Лиззи нужна нам в качестве дешифровщика, а Босоножка будет вдохновлять ползучих. Не волнуйся — я буду держать их на безопасном расстоянии от боевых действий.

Спорить с Соловет было бессмысленно. И названные ею причины, для чего она брала с собой его сестер, были более чем разумны. И все же…

— Они будут в безопасности, — негромко произнес Живоглот. — Я же обещал. Слово яростника, ты помнишь?

Когда Грегор пришел в оружейную комнату, ему сначала подали еду. Он поел, и Миравет отправила его в ближайшую ванную помыться.

Он никак не мог отделаться от мысли, которая молоточком стучала в мозгу: в последний раз…

Горячая еда — в последний раз…

Ванная — в последний раз…

Свежая одежда — в последний раз…

Он начал одеваться, когда вошел Говард, чтобы перевязать его раны и осмотреть его.

— Ты выглядишь куда лучше, чем раньше! — обрадовался Грегор.

— Еще бы. Я проспал целых два дня, — улыбнулся Говард.

— О господи, я забыл! Я обещал разбудить тебя! Прости. Живоглот услал меня в комнату пророчеств и… и я забыл, — признался Грегор.

— Не вини себя. Зато теперь я практически единственный адекватный человек во всей больнице. А хотя бы один такой все-таки нужен, — улыбнулся Говард. — Твои раны отлично заживают.

Он снял Грегору швы на голени, на бедре трогать пока не стал и наложил свежие повязки. Затем протянул Грегору бутылочку обезболивающего.

— Что ж, — произнес он. — Мне нужно возвращаться.

«Я вижу Говарда в последний раз», — подумал Грегор.

Он поднялся и обнял Говарда:

— Ты ведь присмотришь за Люксой?

— Как за родной сестрой, — сказал Говард. — Высокого тебе полета, Грегор.

— Высокого тебе полета, — эхом ответил Грегор.

Ему так хотелось сказать еще многое: о том, как он благодарен Говарду за все… о том, что если бы у него был старший брат — он хотел бы, чтобы этот брат был таким же, как Говард, добрым и смелым, и так же не боялся говорить о том, что его волнует, и так же умел бы признавать свои ошибки…

Но Грегор ничего этого не сказал.

Теперь у Люксы есть старший брат — и это главное.

Доспехи Грегора принесли с балкона, вычистили и починили. Миравет даже кое-что подправила в них таким образом, чтобы он чувствовал себя удобнее с учетом его травм и ран.

Когда он оделся, прибежала девчушка и принесла его розовый рюкзак, который он брал с собой в последнее путешествие в Огненную землю. Он оставил его где-то в больнице, напрочь позабыв о нем, потому что волновался за Люксу. В рюкзаке был фонарик, который вернул ему Йорк, батарейки, скотч, бутылки с водой, печенье Лиззи и дорожные шахматы.

— Говард поручил мне принести тебе это, — сказала девчушка.

— Передай ему мою благодарность. Мне это и правда пригодится, — ответил Грегор, и девчушка, просияв, убежала.

Придя на пристань, Грегор застал там печальный ритуал. Подземные хоронили своих погибших. Мертвые тела — людей, летучих мышей, зубастиков — помещали в маленькие лодочки, сделанные из ткани. В изголовье устанавливали факелы. Люди тихонько произносили какие-то слова, которые Грегор не мог разобрать. Затем лодочку спускали на воду — и она уплывала по течению. Хотя река уже не была такой быстрой, как до землетрясения, все же течение было довольно сильное, и лодочки скрывались из глаз одна за другой. И повсюду на реке, покуда хватало глаз, мерцали огоньки факелов и их отражения.

Значит, так они хоронят своих мертвых.

Отправляют их в маленьких лодочках вниз по течению до Водного пути, огромного озера-моря, где их, вероятно, поглощает водная пучина.

Что ж, это разумно. Земли в Подземье мало, чтобы хоронить в ней умерших. Вообще Грегор видел то, что можно назвать почвой, только в джунглях и на полях. Можно было бы хоронить в камне — но тогда это надо было делать за пределами города, да и вырубать в камне могилы — дело нелегкое. Если бы речь шла о паре тел — их можно было бы сжечь, но когда трупов сотни… Страшно представить себе, каким стал бы воздух — в нем было бы слишком много дыма, а здесь не бывает таких сильных ветров, как в Огненной земле, чтобы его развеять.