Шрифт:
— A-а. А я с ним шёл поговорить. Ясно.
Теперь Энди отчётливо слышал звуки, долетавшие из пещеры за спиной Айка, и даже отчасти видел, что там происходит. Он попытался заглянуть шахтёру за спину.
— Где мой папа?
— Твой старик в порядке. Я его вытащил. — Айк снял верёвку со своего плеча и бросил её к выходу из пещеры. — Я же тебе обещал.
Энди сделал попытку протиснуться мимо него, чтобы побежать к отцу.
— Пустите меня.
Айк остановил его. С усилием выпрямившись во весь свой огромный рост, он положил чёрную лапу на плечо мальчика.
— Нет, нет, нет. То место не для тебя. Нечего тебе там делать. Я-то пришёл поговорить с моим мальчиком. Но ты сказал, что его здесь нет, так?
— Нет. Он домой пошёл.
Айк медленно поднял закопченную руку промокнуть со лба пот.
Даже в темноте Энди видел, как чёрная пыль слоями осыпается с неё и падает Айку в глаза. Он задыхался.
— Скажи ему, что я приходил. А теперь беги домой, сынок. Беги, встречай своего старика.
Энди кивнул, шахтёр повернулся к нему спиной и медленными тяжёлыми шагами стал удаляться в глубину пещеры, и свет качающейся на его поясе лампы поглощала тьма.
— И своему старику скажи, — тихо добавил Айк.
— Что сказать?
— Просто скажи.
Энди выскочил из пещеры на яркий свет солнечного летнего дня. Там, у входа, лежала верёвка, которую швырнул Айк. Энди поднял её. Она была чёрной от угля, и скрипучая пыль немедленно замарала мальчику руки. Его рубашка уже была испачкана отпечатком айковой лапы, так что он, не задумываясь, перебросил верёвку через плечо и поспешил домой.
Когда Энди уговорил охранника пропустить его за ворота, к подъёмнику, там уже была его мать, и отец с ней. Стэна вынесли на поверхность другие спасатели. Все поднявшиеся были целы и невредимы, но никто не ликовал и не веселился: один из спасателей остался внизу, погиб во время спасательной операции.
После этого Энди не видел Брина несколько недель. Мать увезла их с сестрой к своим родичам, в Уэльс. Когда Брин всё же вернулся, Энди сделал попытку передать ему то, что сказал Айк.
— Что?
— Он искал тебя. Там, в горах. Твой старик.
— Что?
— Он оставил тебе верёвку. Возьмёшь? Его верёвку?
Брин презрительно сморщил нос.
— Нет.
— Но ты должен.
— Заткнись, понял? Заткнись.
Со временем Брин, его мать и сестра переехали в Уэльс насовсем.
Энди никогда не рассказывал об этом своему отцу. Как-то раз он спросил Стэна:
— Значит, это отец Брина спас тебя, да?
— Так говорят, сынок. Так говорят.
Больше на эту тему они не говорили.
Энди не раз ещё ходил в Корли-рокс в надежде отыскать вторую пещеру. Он долго её искал. Но так и не нашёл Хотя у него и была верёвка. Он повесил её на гвоздь в садовом сарае, где она оставалась много лет, чёрная от угольной пыли.
Нил Гейман
Создатель бестселлеров Нил Гейман давно уже числится одним из лучших авторов комиксов, а также пишет романы для людей всех возрастов. «Словарь биографий писателей» назвал его одним из десяти лучших ныне живущих писателей-постмодернистов. Из-под пера Геймана непрерывным потоком текут поэзия и проза, эссе и киносценарии, комиксы, песни и пьесы. Его роман «Американские боги», вошедший в 2001 году в список бестселлеров «New York Times», был награждён премиями «Хьюго», «Небьюла», Брэма Стокера, «SFX», «Локус», номинирован на множество других премий, начиная с Всемирной премии фэнтези и заканчивая книжной премией штата Миннесота, а также включён во множество списков лучшего за год. Его официальный сайт, www.neilgaiman.com, посещают более миллиона гостей за месяц, а его сетевой журнал каждый день включают в круг своего постоянного чтения тысячи блоггеров. Нил Гейман, родившийся и выросший в Великобритании, живёт теперь недалеко от Миннеаполиса, в Миннесоте. Ему уже перевалило за сорок, но он до сих пор не постригся.
Октябрь в председательском кресле
В председательском кресле сидел Октябрь, и вечер выдался прохладным: листья — красные и оранжевые — облетали с деревьев в роще.
Их было двенадцать. Они сидели вокруг костра и жарили на огне большие сосиски, которые шипели и плевались соком, стекающим на горячие поленья. Они пили яблочный сидр, освежающий и прохладный.
Апрель впилась зубами в сосиску, та лопнула, и горячий сок полился по подбородку.
— Проклятие, черт ее раздери, — сказала она.
Коренастый Март, сидевший рядом, рассмеялся, гулко и похабно, а потом вытащил из кармана огромный несвежий носовой платок.
— Держи, — сказал он.
Апрель вытерла подбородок.
— Спасибо. Кажется, я обожглась из-за этого чертова мешка из-под кишок. Завтра будет волдырь.
Сентябрь зевнул.
— Ты такой ипохондрик, — сказал он через костер. — И такая вульгарная. — У него были тонкие усики и залысина спереди, отчего его лоб казался высоким, а он сам — мудрым не по годам.