— Привет, Гид, — мурлычет Пилар. — Чем занят?

— Ничем, — отвечает он. Упс! Ответ неверен. Он разрывается, глядя на Молли и одновременно вверх, на Пилар. — Мы просто разговаривали… готовим общий проект по учебе.

— Я тут общалась с Николито, — продолжает Пилар, — странная у него система питания, правда?

— О да.

— Так вот, он сказал, что на День благодарения собирается в Нью-Йорк. И я тоже поеду. — Она на мину- ту исчезает в окне, но потом появляется снова, нацелив на него миниатюрную видеокамеру. — Салют, — кричит она. Он машет ей рукой, очень неуверенно, поглядывая на Молли. На улице темно, но он видит, что она напряглась и смотрит прямо перед собой. Гид, ее бесит эта ситуация!

— Мне пора, — говорит он.

— Подожди минутку, — мурлычет Пилар. — У меня есть кое-что для тебя. Секунду! Помаши еще разок и скажи: «Привет, Пилар!»

Он машет. И говорит: «Привет, Пилар». Она разворачивает камеру влево.

— Кажется, твоя новая подружка замерзла.

Гид резко поворачивается вправо. Его пальто аккуратно сложено на нижней ступеньке пожарной лестницы, а Молли ушла.

— Наверное, стоит тебе за ней пойти, — советует Пилар. Но она вовсе так не думает, а просто его дразнит.

— Ничего, — отвечает он. — И вообще, она мне не подружка. — Хотя он говорит правду, стоит этим словам слететь у него с языка, как он чувствует себя предателем. Гнусным. — Мы вместе пьесу ставим. И завтра, наверное, тоже будем репетировать. Мы репетируем уже, кажется, две недели. — Ужас, думает он. До Дня Всех Святых меньше недели осталось.

— Завтра? Разве завтра у тебя не будет дел?

— Завтра же суббота, — говорит Гид. — Нет у меня никаких дел. — О черт. Может, она хочет, чтобы они вместе куда-нибудь пошли? И эта пожарная лестница действительно предназначена для него?

— О нет, — смеется Пилар, — это ты так думаешь. — Она бросает в окно листок бумаги. — Мне пора, — говорит она. — Но ты прочитай.

Листочек парит под ее окном и приземляется за мусорными баками. Гид лезет туда и хватает его. Это какая-то брошюрка, напечатанная на белой бумаге. На ней рифленым шрифтом написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РОДИТЕЛИ». Над этой надписью герб «Мидвейла»: лошадь, наездник, девиз на латыни и лучи света, расходящиеся в стороны. Открыв брошюрку, он читает: «22 ОКТЯБРЯ. РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ».

Десять часов в компании Джима Рейберна. Гид готов поспорить, что отец уже драит свой «сильверадо». Споласкивает термос для кофе. Готовится выехать до рассвета.

Гид садится и снова разглядывает листок, чтобы убедиться, что не ошибся. С другой стороны что-то написано… Он переворачивает бумажку. И — какой прекрасный сюрприз: на оборотной стороне розово-коричневой помадой с блестками выведены толстые цифры — ее номер на Манхэттене и имя — ПИЛАР!

Гид еще некоторое время сидит за мусорным баком, обдумывая хорошие и плохие новости и наслаждаясь ароматами помойки. Он поднимает голову и смотрит на окно Пилар. Там горит свет, она шагает по комнате и разговаривает по телефону. В окне Молли в том же здании, но с противоположной стороны, свет не горит

Вот так сюрприз

На следующий день утром раздается стук в дверь. Гидеон вскакивает с кровати и выглядывает в окно. На школьном дворе пусто, от травы поднимается пар, слой тумана окутывает кирпичные школьные здания. В такой час просто невежливо беспокоить людей, думает Гид. Взгляд на часы подтверждает его предположение: 8:30.

Он подходит к глазку. И что вы думали — там стоит Джим Рейберн, оттягивая пальцами поясные петельки черных джинсов. А рядом… капитан Яйцеголовый? Не лучшая пара, думает Гид, открывая дверь.

— Я встретил твоего отца внизу, — рявкает Яйцеголовый, — и любезно проводил его наверх.

— Просто сама любезность, — бормочет Каллен, отворачиваясь к стене и прижимая к себе подушку. Его родители не приедут. Слишком долго лететь из Колорадо ради одного дня. Каллену все равно.

Николас трет глаза и подпирает голову рукой.

— Это точно, — говорит он, — когда я проснусь, хочу быть похожим на вас. — Мать Николаса тоже не приедет: не любит толпы.

Яйцеголовый уходит, ворча себе под нос.

Каллен вылезает из кровати, натягивает футболку, подходит к двери и пожимает Джиму Рейберну руку.

— Рад видеть вас снова, мистер Рейберн, — говорит он.

Его отец чуть краской не заливается, подумать только.

Джим бросается вперед, не успевает Гид его остановить, и хватает его за ребра.

— Ах ты мой молодец! Только посмотри на себя! Ты не говорил, что занимаешься спортом!

— Это я заставил его заняться бегом, — замечает Николас. — И еще откорректировал его диету.