– В чем дело? – спросила я. – Я думала, ты этого хочешь.

Его передернуло.

– Элиза, ты мне нравишься. Очень. Но я не хочу быть куклой в игре для двоих, в которую играете вы с Полом. – Он встал и поцеловал меня в лоб. – Постарайся поспать.

Я закрыла глаза и слушала, как прошуршал ковер у него под ногами, когда он выходил из комнаты. Чая он так и не выпил.

Он пошел в ванную и принимал душ минут восемь.

Пол уехал. И не просто физически. Все, чем он был для меня, все, что значили для меня его жизнь, талант и любовь, все стало так же далеко, как он сам.

К тому же, не поговорив со мной, он до июля сдал нашу квартиру на Людлоу. Мало того что у меня разбито сердце, мне еще негде жить.

После отъезда группы мы часто виделись с Верой, и она охотно передавала мне отчеты Майкла о гастрольной жизни: о том, как он проводил дни, о городах, погоде и людях, о концертах, но никогда ни слова о Поле.

По словам Веры, эта жизнь казалась Майклу воплощением мечты. И я думала, что, значит, так же кажется и Полу, и эта мысль хоть чуть-чуть смягчала ту боль, которую мне все это причиняло.

Майкл изредка присылал мне письма по электронной почте. Он с удовольствием сообщал, что их хороню принимают. Проблема была только в том, что послушать малоизвестную группу на разогреве приходит только десять процентов владельцев билетов.

Еще он писал о том, что Ян Лессинг – вокалист "Дроунс» – оказался алкоголиком и эгоцентристом. и к тому же глупым, как пробка. Я понимала, что это Разочарование для Пола. Ян был одним из его героев. Но когда я спросила об этом Майкла, он проигнорировал вопрос.

Я не могла так больше. Мне были нужны ответы Доказательства. Свидетельства того, что Пол действительно наглел мне замену. И наконец, когда группа была в Орегоне, я не выдержала и позвонила ему на мобильный.

Он не ответил, и я оставила сообщение с просьбой перезвонить, но в этот вечер мне позвонил не он, а Майкл. Сначала он говорил только об Орегоне и о том, как они с ребятами в выходной ездили на реку и занимались виндсерфингом.

– А ваш солист тоже ездил? – спросила я. Невозможно было представить Пола за этим занятием.

– Да. И, Элиза, я звоню, чтобы… – Его голос стал бесцветным и осторожным. – Пол сейчас реально старается забыть обо всем и жить своей собственной жизнью. А когда ты звонишь и оставляешь сообщения, это… это вряд ли может ему помочь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что будет лучше, если ты будешь сама по себе, а он – сам по себе.

– Он спит с кем-нибудь?

Я нарисовала себе картину, в которой орегонская версия Кристи с подругой суют под солонку записку с номерами своей комнаты, а Пол и Анджело кидают монетку, чтобы выбрать девушку.

Майкл отказался это обсуждать, и на следующее утро я позвонила Вере и потребовала, чтобы мне сказали правду.

– Ты не можешь не знать, что там происходит.

– Ты об этой Джилли Вин? – вздохнула Вера.

– Джилли Вин? Кто, черт возьми, такая, эта Джилли Бин?

Я сидела на кухне и притворялась, что читаю вчерашний «Таймс», когда вернулся Лоринг, отводивший мальчиков в школу. На улице бушевала неожиданная весенняя метель. У Лоринга были розовые от холода щеки и снег на ресницах и на шапке.

– Доброе утро, – сказал он, стряхивая ее. Потом включил чайник и спросил меня, буду ли я завтракать с ним.

– У Пола новая девушка, – сообщила я.

Лоринг повернулся ко мне:

– Не может быть. Прошел всего месяц.

– Четыре недели и два дня, – уточнила я. – Ее зовут Джилли Бин. Майкл рассказывал Вере, что она везде оставляет ему записки и подписывает их «твоя Джилли». Похоже, они неразлучны.

– Джилли Бин? Новую девушку Пола зовут Джилли Бин?

– Ты хочешь сказать, что знаешь ее?

Он стянул мокрые ботинки, с которых сваливались куски грязного снега.

– Элиза, ее все знают.

– Она из фанаток?

– Таб звал ее пиявкой. Она присасывается к начинающим рок-звездам. Каждый год выбирает новую. Но ей еще ни разу не удалось поставить на победителя.

Я потребовала от Лоринга рассказать мне все, что он о ней знает. Он стер растаявший снег с лица, и у него на лбу от напряжения образовались две вертикальные морщинки.