Но ребята у Володи бывали, последнее время особенно часто. Думаю, что Никита по-настоящему сумел увидеть его как актера. Он и на концерты ездил, и на спектаклях бывал почаще, чем Аркадий. Аркадий тоже ходил, смотрел, но как-то без энтузиазма. В детстве ему нравилось, что папа водил его в цирк и там познакомил с Никулиным. Аркаша и сейчас театр не очень любит. А Никита видел. И слава Богу.

Я думаю, есть справедливость в том, что ребята чувствуют себя по отношению к Володе не отдельно от своего поколения. Это скромнее, демократичнее и объективнее, чем если бы они привыкли быть сыновьями великого человека, ездили бы на его машинах, пользовались бы контрамарками, валютой…

И я старалась, чтобы Володя не приносил им слишком много, чтобы его приход не был какой-то материальной манной небесной. И Володя это понимал, никогда на это не обижался.

Сейчас мне кажутся дикими и глупыми вопросы: почему Никита не отвечает на письма поклонников Володиного творчества, почему Аркаша не выступает на вечерах воспоминаний? И не надо отвечать на эти письма, и не надо ходить на вечера воспоминаний… Они не сувениры, не экспонаты будущего музея Высоцкого, в котором я хочу работать. Они должны прожить свою жизнь. Достаточно того, что когда Никита выходит на сцену, первые несколько минут в зале стоит громкий шепот: «похож — не похож»… Но они молодцы. Я довольна своими сыновьями.

И последнее: ваше отношение к книге Марины Влади.

Тут вот что важно сказать… Если Володя в какой-то момент выбрал другую женщину, то это его выбор. Его! Не то, что женщина вероломно вмешалась, украла, разрушила семью. Володя выбрал. Его право выбора для нас — святой закон. Мне как-то не удалось еще прочесть целиком книгу Марины, но теперь она у меня есть, и я обязательно прочту. Более внимательно. Я просто хочу, чтобы никому не приходило в голову начинать сравнивать… На кухонном уровне или на серьезном решать за нас классические вопросы: кто виноват? И что нужно было делать?

Я стараюсь документально, точно вспомнить тогдашнюю жизнь. Погрузиться в ту жизнь. Сама я не смогла бы написать — просто один умеет делать одно, другой — другое. И если бы вы не стали ходить ко мне с этим магнитофоном, сама я никогда бы не решилась. Я претендую только на документальную мемуаристику, а Марина написала художественное произведение. Это роман. И чего ж тут сравнивать!..

Володя однажды сказал мне, что я никогда не относилась к нему как к мужу, а относилась как к старшему сыну. Это, конечно, не совсем правда, но что-то в этом есть. Сейчас — с поправкой на мои пятьдесят лет — я старше Володи и отношусь к нему как к младшему. Мои дети — уже взрослые мужчины. Скоро они станут Володиными ровесниками. И я их не разделяю, — я люблю их одним сортом любви. В этом моя ошибка, но в этом и правда.

У меня на самом деле нет враждебности к Марине… Есть горечь, что у нее враждебные отношения с моими детьми. Но это пройдет.

24 мая 1990

Людмила Владимировна, где и как были записаны первые пленки Высоцкого?

Первые пленки, конечно, кочаряновские. Лева Кочарян начал записывать Володю в 1961 году. Тогда своих песен было еще немного. Но был, например, «Король» Окуджавы, «На Тихорецкую» — в очень хорошем исполнении, но ни одна из этих пленок не сохранилась.

Говорят, на первых записях и на первых концертах вы иногда подсказывали Высоцкому слова…

На многих концертах или он считывал с губ, или я по бумажке читала ему что-нибудь новенькое, а если вы имеете в виду запись в Лефортово, то да. Мы продумали, что мы хотим записать. Это были первые циклы про шалав, про добрых жуликов.

Меня поразило, что Высоцкий считывал с ваших губ…

Да мало ли чем я могу поразить! Только это не имеет никакого значения, то факты моей биографии. Да, семь лет я была женой Володи. Это самое большое событие моей жизни, но не надо писать мою биографию. Никто, занимаясь Володей, не должен писать собственную биографию. Если Володя нигде сам не упомянул об этом факте, пусть так и будет. Вот теперь говорят: «канонический текст»! Какие могут быть каноны?! Я понимаю, что человеку нравится именно это, но какие могут быть каноны?!

Часто возникают недоразумения: «песня была написана для такого-то фильма»… К примеру, что песня «Спасите наши души» была написана для фильма «Прокурор дает показания». С завидным упорством люди утверждали это лишь потому, что Володя вел переговоры с режиссером, что он какую-то песню в этот фильм даст. Ну и что? Песня была написана до фильма, родилась сама по себе. На заказ Володя тоже писал, писал легко, иногда совершенно гениально, а очень многие песни… Подходит режиссер и говорит: «Напиши какую-нибудь песню». А Володе хочется дать жизнь песням, которые уже есть, хорошим песням. Иногда просто не было времени писать. Для фильма «Я родом из детства» специально ничего не было написано, просто массив самых удачных песен того времени вошел в картину. Шпаликову они нравились, и Туров за них ухватился…

Вы обсуждали с ним слова, строчки, варианты?

Никогда. Я позволяла себе критические замечания только в самых крайних случаях, — просто мне очень редко что-нибудь не нравилось. Мне с самого начала все это страшно нравилось. Были, конечно, какие-то минуты… Мое личное мнение: Володя с самого начала значительно крупнее, чем Окуджава или Галич. У Володи много раз были выходы за пределы, совершенно за пределы! — настолько, что после этого ничего не скажешь, кроме: «Ты, Моцарт, — Бог, и сам того не знаешь».