– Понимаю, что на конюшне. Но их в городе несколько. Ты небось в самой крупной, в «Боливаре» был?

– Нет, туда я даже не суюсь. Там только дорогие хозяйские лошади стоят. Один раз я к ним сунулся, так на меня конюх собак спустил. Мол, шляюсь, вынюхиваю. Я хожу в конюшню попроще. Там хоть лошадей и меньше, всего три штуки, зато люди не такие злые.

Василий Петрович покраснел. Теперь он понял, откуда ему знакомо лицо парнишки. Он крутился возле их конюшни, предлагал свои услуги, рвался почистить лошадок или задать им корма. В общем, обычный мальчишка, какие всегда крутятся возле лошадей. Но надо сказать, что с того момента, как старую конюшню заняли лошади Василия Петровича, вокруг них постоянно крутились какие-то люди – подростки, малышня со взрослыми. И даже некоторые молодые ребята не гнушались лишний раз заглянуть к ним.

Например, от города официально поздравить Василия Петровича с прибытием для участия в их городском празднике заехал помощник депутата Ефимова. И потом этот парень еще неоднократно появлялся на конюшне, исключительно ради общения с животными. И кроме него возле конюшни постоянно околачивалась целая толпа народу.

Так что не случайно лицо паренька показалось Василию Петровичу знакомым. Поняв, кто перед ним, Василий Петрович лишь крякнул вполголоса:

– Тесен мир.

Но паренек его не услышал.

– Эти двое тоже на скачках собирались быть.

– Участвовать в них? Как жокеи? Владельцы лошадей?

– Нет, нет, они просто обсуждали, на какую им лошадь лучше поставить. Мол, открылся тотализатор, надо воспользоваться моментом и подзаработать левых деньжонок.

– И что решили? На кого будут ставить?

– Я этого уже не услышал, – с видимым сожалением признался Валя. – Они слишком далеко от меня уже были. Но когда они рядом проходили, то про Бурана и Торпеду говорили.

Василий Петрович вскинул голову, услышав клички своих лошадей.

– Мол, на этих лошадей им ставить не надо, – произнес Валя. – Не дойдут до финиша, слишком пугливы.

И Василий Петрович вновь сник. Уже и об этом бандитам известно. Значит, они не первый день следят за его конюшней и его лошадьми, а он даже ничего не замечал.

– Потом они про Звезду Востока заговорили. Тоже им в ней что-то не нравилось, вроде бы травма у нее случилась в дороге, в полную силу бежать лошадь не сможет. И когда они уже совсем уходили, то про Забияку заговорили. Может быть, на него и хотели поставить, но точно я этого уже не слышал.

Василий Петрович слушал и мотал на ус. Забияка – это был представитель еще одной частной конюшни. На скачки он прибыл также по приглашению «Боливара», но селить коня в конюшне при клубе его хозяин не захотел. Дело в том, что хозяин Забияки имел в городе приятеля с частным домом, на просторной территории которого и поселил со всеми удобствами своего питомца.

Про себя Василий Петрович решил, что к хозяину Забияки следует тоже наведаться. Кто его знает, может быть, это он расчищает путь для своего коня. А если нет, то предупредить хорошего человека о том, что в окрестностях завелись конокрады, тоже никогда не помешает.

– А еще о чем-нибудь эти двое разговаривали?

– Про какую-то бабу говорили. Мол, не слишком ли они с ней жестоко поступили.

– Так-так…

– Только тут я ничего вообще не понял. Они про какую-то Сольвейг упоминали. А это ведь нерусское имя, правда?

– Правда, – согласился Толя, который и сам был теперь в растерянности.

О какой Сольвейг говорили эти двое? Убитую ведь звали Маргаритой? И вообще, можно ли считать этих двоих теми преступниками, которых они ищут? Вроде бы они самые подходящие кандидатуры, но при чем тут тогда какая-то Сольвейг?

Однако появление двух посторонних мужчин в непосредственной близости от места преступления, да еще в то же время, когда это преступление было совершено, Толя никак не мог оставить без внимания. Потому что полянка, на которой была обнаружена сегодня утром машина Маргариты вместе с ней самой, находилась не более чем в пятистах метрах от той дороги, по которой шел Валя и на которой он чуть было не столкнулся с незнакомцами.

– А как они выглядели? Описать ты их можешь?

– Ну… мужчины. Рослые оба, здоровяки такие.

– А лица?

– Лица… Нет, лиц я их не разобрал. Говорю же, темно уже было. Да и кусты здорово мешали. А высовываться я не хотел, не понравились мне их голоса. Грубые такие, особенно у одного.

– Одеты как?

– Обыкновенно. Джинсы, куртки.

– С ними был еще кто-нибудь?

– Нет, вдвоем они шли.

– Без машины?

– Никакой машины я у дороги не видел. Может быть, уже дальше, у Щербинки. Там асфальт начинается. И специально стоянка для машин сделана возле моста через речку. Когда мимо проходил, там и впрямь несколько машин стояло. Одна даже с козырными номерами – три семерки на удачу. Но какие именно там были еще машины, я не помню.