– Вот именно, что про запас, – уныло произнес Василий Петрович. – Они моему Жеребчику и в подметки не годятся.

– А вы говорили, что рассчитываете на второе и третье место также.

Олег был отлично осведомлен обо всем, что касалось скачек. Но ведь Василий Петрович до того, как его постигло несчастье, и сам охотно делился своими планами на предстоящие выступления. Ничего и ни от кого не скрывал. А ведь Давыдов с Константиновым в один голос твердили ему, что не нужно ставить сани впереди лошади. И что не стоит говорить «гоп», пока не перепрыгнешь. Бесполезно! Василий Петрович настолько пребывал в эйфории, основанной на уверенности в победе Жеребчика на скачках, что не хотел никого и слушать. Зато теперь ему было вдвойне тяжело. Ведь он авансами раздал множество обещаний, касающихся победы его лошадей на скачках. А сейчас приходилось признать, что он с ними сел в лужу.

– Что же, запасные ваши лошади не готовы?

– Ну, следом за Жеребчиком они бы вытянули. Торпеда, конечно, с кобылами бы побежала, но все равно, если Жеребчик где-то рядом, она бы тоже не подвела. А так… Даже и не знаю… Они привыкли всегда и во всем следовать за Жеребчиком по пятам. Вместе выросли, сами понимаете. С ним бы и они тоже хорошую скорость показали. А без него – нет. Духу в них маловато спортивного. Побегут, но без задора.

– Что же, мне очень жаль это слышать, – со вздохом признался Олег. – Впрочем, кони из «Боливара» очень неплохи. Забияке с ними не тягаться. Я ведь захотел поучаствовать в этих гонках исключительно для развлечения. На призовое место у нас с Забиякой даже нету надежды. Годы уже не те. Но будем надеяться, что хотя бы почетное третье место будет у нас с Забиякой в кармане. Оно бы нам здорово помогло.

Но Толя торопился в отделение и поэтому тянул остальных за собой.

– Так я прошу исчезновение Жеребчика пока что держать в строгом секрете, – прощаясь, произнес Василий Петрович.

Тот серьезно кивнул в ответ:

– Ну, разумеется. О чем речь! Я же все понимаю.

И лишь закрывая за Василием Петровичем дверь калитки, Олег позволил себе легкую улыбку. Это была улыбка человека, счастливо справившегося с трудным делом. И в общем-то она ровным счетом ничего могла и не значить, но вот Ваня, выходя последним и случайно обернувшись, ее заметил. И так она ему не понравилась, что охранник даже переменился в лице.

Олег это заметил и тоже перестал улыбаться.

– Что-то не так? – вежливо переспросил он у Вани.

– Еще не знаю, – хмуро ответил ему тот.

Олег снова улыбнулся, но на этот раз Ваня уже не поддался на его уловку. Он перестал доверять этому человеку. И, догнав своих, он сказал о своих подозрениях тому, кому доверял безгранично, – своему хозяину. Ваня надеялся, что его внимательно выслушают и дадут хороший совет. Но Василий Петрович отнесся к его словам, мягко говоря, легкомысленно.

– Да будет тебе! – фыркнул в ответ на слова своего охранника Василий Петрович. – Чего он не так улыбался? Радехонек был, что мы сваливаем, вот и сиял от облегчения. Засиделись мы у него, все припасы подъели. Один ты яичницу из пяти глазков стребовал. И остальные не лучше себя вели.

– А сам-то! – засмеялась Алена, услышав разговор этих двоих.

Потом она дружески толкнула мужа в упругое пузо и прибавила, ловко копируя голос Василия Петровича:

– Сальца, хозяюшка, подбавьте. И сливочек к творожку.

Накинулся на все сразу!

– Я не ел всю ночь и все утро! – оправдывался Василий Петрович. – Конечно, меня голодуха-то и взяла. Да и вы сами, Алена Игоревна, хоть с утра и завтракали с Ингой, а на икорку-то очень справно налегали. Два бутербродика стрескали, да еще густо так мазали. А люди, может быть, эту икру исключительно ради приличия на стол поставили!

– Ой, как нехорошо получилось! – спохватилась и устыдилась Алена. – Надо будет их тоже куда-нибудь пригласить. А то совсем некрасиво. Они нам и улики, и угощение… Мы у них в долгу получаемся.

И напрасно Ваня пытался воззвать к общему здравому смыслу. Никто не хотел ничего слышать. А Алена Игоревна, вот уж Ваня никак такого от нее предательства не ожидал, еще и заявила:

– Замолчи ты, Ваня, все и так понимают, что ты просто ревнуешь Ингу к этому Олегу. Видела я, как ты на него поглядывал, когда он ее за руку брал.

– А чего он ее берет? – насупился Ваня. – У него своя женщина есть, пусть он ее и трогает. И Татьяне, я заметил, его поступок неприятен был!

– Ну, с Татьяной он сам как-нибудь разберется. А ты перестань позориться перед людьми. Олег тебе ничего плохого не сделал. Наоборот, был к нам всем предельно добр и внимателен.

– Ага! Особенно когда конягу на вас натравил! Он плохой человек! Двуличный!

Алена нахмурилась:

– Честно тебе говорю, это становится уже совсем некрасиво, Ваня. Нельзя же так ревновать Ингу ко всем, кто на нее смотрит!

И остался Ваня никем не понят и не услышан. А может быть, отнесись друзья к словам простосердечного Вани с достойным их вниманием, и не было бы тех событий, которые развивались дальше со все убыстряющейся скоростью, обрастая по ходу все новыми и новыми пугающими подробностями.