Лексингтон, облаченный в вечерний костюм, сидел отдельно от других за чашкой кофе, глядя на шторм, бушевавший снаружи. Венеция помедлила, молясь, чтобы в ближайшие несколько минут «Родезия» не делала резких пируэтов. Она предпочла бы не шататься на ходу, а приблизиться к нему, как акула, стремительная и опасная.

Лексингтон повернул голову и посмотрел в ее сторону. Хотя через вуаль было трудно судить о выражении его лица, Венеции показалось, что она уловила искорку интереса.

И предвкушения.

Ее желудок сжался, лицо загорелось, сердце застучало, отзываясь пульсацией в ушах.

Когда она подошла ближе, герцог поднялся, но ничего не сказал. Официант, появившийся словно ниоткуда, помог ей отодвинуть стул. Другой подал чашку кофе.

Лексингтон снова занял свое место. Не отрывая от нее взгляда, он поднял свою чашку и сделал глоток. Похоже, он не собирался облегчать ситуацию.

Венеция заговорила, не давая себе возможности передумать.

— Я подумала над вашим предложением, сэр.

Он молчал. Воздух между ними чуть ли не искрился от напряжения.

Венеция судорожно сглотнула.

— И пришла к выводу, что я открыта к убеждению.

Лайнер накренился. Она схватилась за свою чашку, чтобы не дать ей опрокинуться. Лексингтон проделал то же самое, и его палец обхватил ее палец. Венецию словно пронзил электрический разряд, отдавшись в плече.

— Я собирался вернуться в свою каюту, — сказал он. — Может, составите мне компанию?

На секунду Венеция лишилась голоса. При мысли, что они останутся наедине, у нее перехватило дыхание.

— Хорошо, — выдавила она.

Он поставил свою чашку и поднялся на ноги. Прикусив губу, Венеция последовала его примеру. Их уход вызвал любопытные взгляды у остальных обедающих. Лексингтон не обратил на них внимания. Странно, но, направляясь к нему, она меньше всего думала, как к этому отнесутся окружающие. Однако сейчас она чувствовала себя так, словно ее пригвоздили к позорному столбу.

На лестнице Венеция слегка опередила своего спутника. Корабль резко накренился, и его рука обвилась вокруг ее талии.

— Со мной все в порядке, спасибо, — резко бросила Венеция.

Он убрал руку. Венеция поморщилась, недовольная своим тоном. Она говорит совсем не как женщина, у которой на уме занятия любовью. Будь она чуть строже, и могла бы возглавить движение моралистов.

Каюты класса «люкс» располагались на несколько палуб выше столовой. Остаток пути они проделали в молчании. У двери своей каюты Лексингтон помедлил, устремив на нее непроницаемый взгляд, прежде чем повернуть ключ в замке.

В приглушенном свете гостиной можно было разглядеть только общие контуры мебели: письменный стол и кресло у окна, шезлонг справа, два мягких кресла напротив и книжные полки, встроенные в переборку.

Лексингтон закрыл дверь.

Венеция ощутила приступ паники.

— Не просите меня снять вуаль, — вырвалось у нее.

— Понимаю, — негромко отозвался он. — Как насчет того, чтобы что-нибудь выпить?

— Нет. — Она резко втянула воздух. — Нет, спасибо.

Лексингтон проследовал мимо нее в каюту. Только когда он протянул руку, она поняла, что он гасит свет. Каюта погрузилась во мглу, озаряемую только вспышками молнии.

Он задернул шторы, звякнув кольцами по металлическому карнизу. Темнота была такой полной, что Венеция ощутила стеснение в груди. Шум шторма ослабел. Даже качка корабля, казалось, стала меньше. Тело Венеции приспособилось к волнению моря, однако весьма предсказуемый курс, взятый Лексингтоном, грозил затянуть ее в пучину.

— Вы верите, что сейчас я ничего не вижу?

Он стоял прямо перед ней.

— Да, — отозвалась Венеция, вцепившись пальцами в складки своей юбки.

Он снял с нее шляпу. У Венеции перехватило дыхание. Никогда в жизни она не чувствовала себя более обнаженной.

Он прошелся тыльной стороной ладони по ее щеке, и кожу словно опалило огнем.

— Дверь не заперта. Вы можете уйти в любой момент.

В голове Венеции мелькнула сцена: он входит в нее, а она, охваченная сомнениями, умоляет разрешить ей уйти.

— Я не уйду. — В ее тихом голосе прозвучал вызов.

Он промолчал. Венеция надеялась, что шум волн, бьющихся о борта «Родезии», заглушает ее прерывистое дыхание. Лексингтон опять коснулся ее, пройдясь подушечкой большого пальца по ее нижней губе. И снова его прикосновение обожгло кожу.

— Вы не хотите заниматься со мной любовью. Зачем вы здесь?

Она сглотнула.

— Хочу, просто боюсь.

— Чего?

Лексингтон склонил голову и поцеловал ее чуть ниже скулы. Венецию пронзила дрожь.