Войсковое правительство, ходатайствуя о постройке в селениях храмов Божиих, испросило разрешение у Правительствующего Синода основать на войсковые суммы монашескую пустынь [183] , для доставления приюта и покоя больным и раненым воинам, желавшим провести на старости лет, или по калечеству, остаток жизни в богоугодных трудах, при святом доме Божием.

Над лиманом, означенным на старых картах Черномории Лебяжим (по многому числу водящихся там лебедей), в честь св. угодника Николая Чудотворца и в память милостей, оказанных войску Императрицею Екатериною, основана черноморцами Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь. Первоначально монастырская братия состояла исключительно из казаков; но впоследствии казачья пустынь обратилась в общий монастырь, доступный для монашества из всех сословий. В этот монастырь поступила большая часть ризницы из запорожской сеченой Покровской церкви и из содержавшегося на счет запорожцев Киевского Межигорского монастыря; она была передана в Черноморское войско с Высочайшего соизволения, последовавшего на ходатайство войскового атамана Котляревского [184] .

Черноморское войско, несмотря на многие препятствия, пошло быстрыми шагами на пути развития гражданского своего быта. Менее чем в полсотни лет от поселения в пустынном крае он уже был благоустроенным краем; но среди общественных и богоугодных заведений не доставало того, что признавалось первой потребностью для боевой жизни казачьего войска, именно приюта для раненых и увечных воинов.

По поводу этого генерал-от-инфантерии граф Ланжерон писал: «Никто более не заслуживает внимания правительства, как штаб и обер-офицеры и нижние чины, при защите отечества получившие тяжелые раны. Пожертвование, принесенное ими на общую пользу, превосходит все пособия, какие только могут им воздаваться. Но не редко сии храбрые воины терпят величайшую крайность в пропитании и одеянии. Я говорю об ирегуларных войсках, подобных Черноморскому, кое не имеет постановления о пенсиях и ротах инвалидных; на службе же состоят не все те, кои имеют хозяйственное заведение. Получивший увечье, какое может иметь средство к содержанию себя!.. Он лишен сил; просить милостыню — это служило бы вечным стыдом тому сословию, которое бы до сего допустило. Однако, к несчастию, сие бывает; и нижние чины, лишенные членов, израненые, действительно, просят милостыню! Отвратительное и ужасное зрелище в нынешнее просвещенное время! Тогда как алчность к сребролюбию не предпочитается уже достоинствам и заслугам. Беспечность, как вредный порок, всеми вообще презирается; тем более достойно удивления, что при такой перемене или усовершенствовании нравственности, происходит еще беспорядок, довольно ощутительный для раненых. Я уверен, что правительство войска Черноморского сделалось довольно известным Всемилостивейшему нашему Монарху, отличив себя как против дерзких черкесов, так против турок и французов. Его Величество узнает также и о полезных в войске заведениях, кои не менее уважаются военных доблестей».

Граф Ланжерон полагал: для приюта лишенных куска хлеба раненых воинов-черноморцев открыть в Екатерино-Лебяжской Николаевской пустыни богадельню — на двух штаб-офицеров, пятерых обер-офицеров и 50 нижних чинов [185] .

К сожалению, благое предположение графа Ланжерона не осуществилось.

Из всего рассказанного можно видеть, какими тяжкими испытаниями остатки войска Запорожского дошли до степени единства вновь образовавшегося войска Черноморского! Сколько бедствий и лишений претерпели они, поселившись на Кубани! Сколько военных трудов, крови и жизни принесли они в жертву Царю и Отечеству! Все это тяжелое время пережито; все это полузабыто, и пройдут еще десятки лет, как о боевых подвигах черноморцев на Кубани будут рассказывать молодому поколению только старики-очевидцы, как волшебную сказку из тысячи одной ночи, и многое и многое в жизни черноморца, взросшего на отдаленной окраине под влиянием постоянных тревог и опасностей, будет казаться невероятным.

Военные виды Черноморского войска: флотилия, гвардия артиллерия, кавалерия, пехота. — Порядок службы

Широкое поле славы открылось войску Черноморскому на берегах Кубани. Более полувека река эта служила символом жизни и смерти для черноморца, заслонявшего стальной казацкой грудью пределы русского края от хищных горских племен. С заселением пограничной линии, Черноморское войско, под влиянием постоянно тревожного времени и беспрерывных военных действий, образовало у себя военные силы, содержавшие кордонную стражу, вверенную черноморцам еще Императрицей Екатериной II.

Флотилия гребная, состоявшая из лодок, дана была князем Потемкиным-Таврическим Черноморскому войску еще во время турецкой войны 1787 года. В продолжение этой войны многие лодки пришли в негодность; а те, которые остались годными к морскому плаванию, недостаточны были для поднятия казацкой пехоты в поход на Тамань, и потому, с разрешения Потемкина, черноморцы построили весною 1792 года на р. Пруте, у селения Фальчи, еще 24 лодки и одну яхту, да присоединили к ним 26 старых годных к плаванию лодок и таким образом составили себе флотилию из одной яхты и 50 лодок.

На этой флотилии пешие черноморцы строевого состава, до 4000 человек, под командою войскового полковника Саввы Белого, с бригадиром Пустошкиным, приплыли к берегам Тамани, для занятия границы против черкесских народов. Прибывши к острову, Савва Белый отрядил 12 лодок к устью Кубани, в лиманы, для наблюдения за действиями горцев, две лодки поставил у Тамани для сообщения чрез Керченский пролив, а остальную флотилию разместил в Таманском заливе и в Азовском море.

В 1793 году Черноморская гребная флотилия уменьшилась: некоторые лодки были повреждены бурной погодой, другие разбиты; ветхие суда, в том числе и яхта, разобраны, и из годного леса были построены байдаки, для разведочного плавания по Кубани. По освидетельствовании флотилии присланными из Таганрогского порта чиновниками оказалось годных к плаванию до 20 лодок.

Опыт показал всю невыгоду держать флотилию в открытых местах, и потому войсковой судья Головатый, по прибытии из-за Буга на Тамань, избрал для гребных судов гавань при устье Кизилташского лимана. Для устройства гавани в 1795 году, по соглашению с закубанскими владельцами, было доставлено из-за Кубани более 5000 деревьев, для паль, заграждавших проход льда из Кубани чрез лиман бугазским гирлом в море. При гавани построены — пороховой погреб, два цейхгауза, помещения для артиллерийских припасов, такелажа, для начальника и судовой команды, а при самом гирле, на переправе с турецкой стороны на Тамань, дом для проезжающих, и, наконец, сооружена батарея, обстреливавшая Бугазскую переправу. Все эти работы были исполнены в продолжение тринадцати дней, 50-ю старшинами и более 700 казаков.

В одну бурную ночь следующого года, морские волны разбили, что называется в пух и прах, гавань Головатого, со всеми при ней постройками и с батареей. Этот случай подал войсковому атаману Котляревскому повод к заключению о неудобствах места, избранного Головатым для гавани, и вместе с тем поднять вопрос о негодности всей старой войсковой флотилии и о замене ее новою.

По ходатайству Котляревского, последовало Высочайшее повеление вице-призиденту артиллерийской коллегии, Кушелеву, снестись с атаманом черноморцев об устройстве для войска новой флотилии, а для гавани избрать другое, более удобное место.