10 августа Репнин предписал Высочину поспешать к Пинску, соединиться там с войсками бригадира Дивова и исполнять его приказания. Высочин, достигнув 25 августа местечка Столина, дал полкам отдохнуть, в ожидании дальнейших приказаний.

Чепега прибыл к войскам 2 июля, явился к графу Суворову в местечке Варковичах и, получив приказания, отправился в Пинск. Отсюда 25 августа он предписал Высочину оставить в Столине двести казаков для прикрытия провиантских магазинов, а с остальными следовать к Пинску. Вслед за тем, бригадир Дивов приказал Высочину откомандировать еще триста казаков для поиска остатков неприятеля из разбитого корпуса Грабовского.

7 сентября Репнин предписал Чепеге соединиться с Украинским легкоконным полком и следовать в Слоним, в корпус генерал-поручика Дерфельдена, от которого, 16-го числа, получено приказание направиться в селение Езероницу. Приказание это не поспело вовремя: Чепега был уже близ Слонима. Тогда Дерфельден дал повеление прибыть в м. Зельвии на соединение с корпусом. Здесь Высочин получил от корпусного своего командира предписание поступить под команду генерал-майора графа Зубова и расположить в авангарде на правой и левой стороне по сто казаков, отделяя от них сторожевые патрули и уведомлять заблаговременно о всех неприятельских движениях. Остальные черноморцы тем же порядком занимали места в арьергарде.

Состоя в корпусе Дерфельдена, черноморцы участвовали в сражениях с поляками сентября 12-го при м. Берестовицах, 19-го и 20-го при м. Колотовщязне; 21-го при м. Цопиках, 22-го при м. Соколках; в октябре 7-го числа при м. Броках, 14-го при м. Поповке, 18-го при м. Остроленке, а 24-го в штурме при взятии Пражкой батареи. В промежутки черноморские казаки употреблялись в разъезды для открытия неприятеля и всегда отличались особенною храбростью и мужеством, нередко захватывая в плен поляков целыми партиями.

Боевая служба черноморцев в польскую войну удостоилась Высочайших наград и похвалы частных начальников; кошевой Чепега, произведенный в генералы, за особенное отличие при штурме Праги награжден орденом Cв. Равноапостольного князя Владимира 2-й степени большого креста. Достойные его сподвижники черноморцы, не получившие во время военных действий особых наград, удостоились, по благоволению Государыни, общей награды: офицеры получили золотые знаки, а нижние чины серебряные медали, с надписью: «за труд и храбрость» [201] .

После взятия Праги и покорения Варшавы черноморцы, в ноябре, перешли на зимние квартиры в Литве и расположились по селениям Брежского воеводства; штаб-квартира Чепеги была в местечке Шершове. Из зимних квартир в апреле 1795 года полки выступили в лагерь, откуда отправились, для содержания кордонов, вместе с Северским карабинерным, Украинским легкоконным и Фанагорийским гренадерским полками, между Бельским и Наревом. Затем уже в конце года они двинулись обратно в Черноморию и прибыли со своим кошевым атаманом в пределы войска в декабре месяце.

В архивном складе найдено нами весьма интересное черновое письмо Чепеги к одному его приятелю. В письме этом в коротких словах очерчена целая польская кампания.

Не успело Черноморское войско отдохнуть от польского похода, как в начале 1796 года получено было Высочайшее повеление о наряде двух пятисотенных полков для действий против персиян. Генерал-фельдцейхмейстер граф Зубов, сообщая об этом, требовал: «чтобы казаки были наряжены в поход самые отличные в пехотном строе, и с таким выбором, чтобы они могли служить с пользою на лодках и при надобности — на лошадях».

Сформированные два полка, под командою войсковых полковников Великого и Чернышева, поступили под начальство войскового судьи Головатого, назначенного в поход самим графом Зубовым [202] .

26 февраля 1796 года полковник Головатый, отслужив напутственный молебен и приняв икону св. Николая Чудотворца, выступил в персидский поход, со своим тысячным отрядом, по направлению к Астрахани. Его сопровождали кошевой атаман и войсковое «товарищество».

Выпавший в Тавриде большой снег и сильные метели воспрепятствовали таврическому губернатору Жегулину проводить из Екатеринодара любимых им черноморцев. Вернувшись уже с дороги к Симферополь, Жегулин с курьером прислал черноморцам икону св. Спаса, 25 руб. на молебен и 200 руб. на 50 ведер «горилки». «Да сохранит Спас их (черноморцев) здравыми и невредимыми и обделает страшными врагам!» — писал Жегулин Чепеге, а водку просил выпить «по чарци»: за здоровье милостивого батька и за его.

Внимание главного начальника края было принято черноморцами с чувством искренней благодарности, которую Чепега, от лица войска, передал губернатору Жегулину. Письмо и подарки, не заставшие Головатого в Екатеринодаре, отправлены были вслед за ним с курьером и получены Антоном Андреевичем 11 марта в Прочно-Окопе.

Достигнув Астрахани, Головатый со своими черноморцами поступил на суда, под начальство генерал-майора Рахманова; 21 июня он прибыл к городу Баку, сданному русским войскам ханом Сонгулом где, в числе прочих обедал у хана со всеми своими офицерами. Пред обедом, как писал Головатый Чепеге, играла ханская музыка, составленная из балалайки, рожка, да двух небольших котликов, издававших звуки, похожие на литавры; потом персиянин плясал на голове, держа руками к глазам два кинжала и перекидываясь разными оборотами. За обедом хан был очень весел и велел стрелять из пушек. После обеда сами черноморские казаки составили оркестр из двух скрипок, баса и цымбал. С большим удовольствием слушал хан нашу казацкую музыку и благодарил Головатого за доставленное ему удовольствие.