– Вы молитесь?

– Да, конечнo!

– Фатиху сказать можете?

– Естественно!

– Добро пожаловать в Марокко!

Встретил ее заранее приехавший туда Самир. Его братья Азиз и Мунир ждали в машине. Выйдя из здания аэропорта, Мариам сразу задохнулась от жары. В раскалившемся Фиате Али ей вручили теплую бутылку минералки.

– К тебе никто не приставал в аэропорту? – строго спросил Самир.

– Нет, только попросили сказать Фатиху.

– Зачем?

– Ну я откуда знаю? Это, в конце концов, твоя страна.

Пейзаж за окном напоминал египетский, не хватало только исторических памятников. Вдруг вдалеке замаячило какое-то сооружение с колоннами. Мариам сразу раскатала губу, что сфотографирует какие-нибудь древние развалины, и стала просить Азиза поехать туда и сделать фото вон того строения с колоннами, похожего на римский театр. Азиз спорить с гостьей не стал и послушно порулил к развалинам. К чести этих марокканских морд, надо сказать, что ржать они стали, только когда Мариам заметила, что из «колонн» идет дым. «Внимание! Перед тобой местный исторический памятник – фосфатный завод. А гораздо более эффектный римский театр ты сможешь увидеть в Риме. Колизей называется».

Переночевав у Амиры, путешественники двинулись в Рабат в голландское консульство. В утреннем выпуске новостей как раз рассказывали о визите Путина в Марокко; визит вызвал всеобщее беспокойство, что перекроют все дороги, как это было в Каире. Вот уж обрадовались туристы, которые ехали за тридевять земель, чтобы взглянуть на пирамиды! Однако марокканцы оказались не такими уж фанатами безопасности, и они без приключений доехали до Рабата. В кафе им удалось умыться и переодеться в менее мятое. У консульства они сразу нашли пузатого мужика в грязной майке, заправленной в треники, и в накинутом на это великолепие драном банном халате – замерз, наверное, мискин. Мужик обладал нешуточной властью среди страждущих сделать свои дела в посольстве: назначить встречу в удобное тебе время, а не через несколько недель или месяцев можно было только через него за 30 евро – приличные для Марокко деньги. Получив причитающуюся ему мзду, он полез в карман своих растянутых на коленках штанов, битком набитых мятыми бумажками, и вручил им заветную бумажку с их фамилией и порядковым номером.

В консульстве недосчитались то ли справки, то ли печати и отправили их в министерство юстиции. В этом роскошном мраморном здании с цветущим парком было так прохладно, что хотелось попросить политического убежища. Там работали девушки в желлябах, которые выглядели как офисная одежда. Желлябы оказались очень разными, затрапезными и нарядными, будничными и праздничными, деловыми и домашними и даже закрытыми и довольно откровенными. Марокканки, в отличие от египтянок, часто демонстрирующих линию волос, ходят в тщательно завязанных платках, зато щедро показывают ноги в разрезах желляб. Обошлись с ними очень дружелюбно, нужную справку выдали сразу и отпустили восвояси. Азиз, как гонщик «Формулы 1», рванул в консульство, чтобы успеть до закрытия.

По дороге в Агадир открывается потрясающий вид на сверкающий серебром на солнце океан. Портовые коты там привередливы настолько, что кальмары уже не едят, предпочитают сардины.

В Агадире их приютила теща Азиза. Старушка постоянно разговаривала с Мариам, ей было все равно, что та две трети не понимает. «Что ж ты дома так замоталась-то, мискина? Никто же не видит!» – «Как не видит? А как же Азиз и Мунир?»«Машаалла! Какая хорошая девушка, а то молодые сейчас все оторви и выбрось! Вот я из-за Мунира и Самира специально лицо закрыла!» – сказала бабулька и поправила короткое платье без рукавов.

Центр Агадира похож на большую праздничную ярмарку с музыкой изо всех динамиков, разноцветными огнями, колесом обозрения и прочими аттракционами. Такое впечатление, что весь город высыпал туда на людей посмотреть и себя показать, празднично одетые, они медленно прогуливаются туда-обратно. Первый раз по-настоящему свежо – дует бриз с океана.

Дядя по материнской линии, то есть брат Аиши – то ли сенатор, то ли еще какая-то шишка. Одного его слова достаточно, чтобы полицейское досье на Самира, необходимое для женитьбы на иностранке, сделали не за 2 недели, а за сутки. Поэтому Мариам надо обязательно понравиться дяде. Дядя оказался очень симпатичным и веселым, а тетя принесла свою шкатулку с драгоценностями и велела выбрать любую в подарок. Поскольку золото Мариам в отличие от серебра совсем не любила, они решили, что она мискина очень скромная.

Дядя ткнул пальцем в физиономию Буша на экране телевизора: «Это кто?»«Шайтан!» – уверенно ответила Мариам. Вытирая выступившие от смеха слезы, дядя схватился за телефон. Он звонил в министерство внутренних дел, чтобы договориться о досье. Экзамен она выдержала.

От дяди они выехали уже в полной темноте, поэтому смотреть в окно Мариам было скучно. Самир растолкал ее уже возле родительского дома. До сих пор не спал только Рашид, который стал так шумно их приветствовать, что перебудил весь квартал – в окнах соседних домов одновременно зажегся свет. На шум прибежала Карменсита и сразу начала причитать, вытирая единственный глаз, как они отощали с дороги, мискины, потом сдала их с рук на руки проснувшейся Аише, а сама побежала обсуждать новость с соседями, улыбаясь на все три зуба. Аиша облобызала их по несколько раз, постелила им в парадном салоне и ретировалась.

– Самир, – прошептала Мариам, – а где твой папа? Он мне что, не рад?

– С чего ты взяла?

– Ну все пришли, а он нет.

– Так он же глухой, вот и не проснулся. А мама с ним небось, как всегда не разговаривает.

Вдруг блик света из окна упал на стену, и Мариам подавилась смехом, стараясь опять не разбудить весь дом. На стене висел портрет покойного Хассана Второго. Вообще, Египет победил по количеству портретов практически всухую – она насчитала всего 14 портретов Мухаммеда Шестого против сотен тысяч изображений вечно молодого Хосни Мубарака.