— Мне ничего не надо, — сказала она. — Потрать на себя, это же твое пособие.

Даже если подозрения насчет Ионы верны, то она уже дала ему понять, что купить ее ему не удастся! Решительно, раз и навсегда! Вот он и пропал навсегда... Обиделся...

Две недели прошло с того памятного вечера, а словно два года. Так медленно тянутся дни, так мучительно знать, что никто не будет ждать ее вечером. А Маше хотелось опять наткнуться на обжигающий взгляд черных глаз, почувствовать на своих плечах его большую тяжелую ладонь...

Они пили с мамой чай из нового чайника с прошлогодним вареньем. Трехцветная красотка Пуся с урчанием терлась у ног, распушив свой роскошный хвост. Вопреки всем законам природы она тоже любила варенье. Маша зачерпнула из розетки полную ложку и положила ей в блюдце.

— Сегодня же пятница! — вдруг встрепенулась мама и пристально посмотрела на Машу. — Ты разве не едешь на дачу?

— Завтра... Сейчас электрички битком.

Как объяснить, что на даче еще тяжелее? Там все напоминает о нем. На этом диванчике он лежал, когда был без памяти... на этой ступеньке сидел... А в поле, покрытом люпинами, чудятся очертания его упавшего самолета.

— Мне еще купить надо... семена... Я быстро... — почему-то сказала Маша. Видимо, почувствовала, что сейчас разговор коснется запретной темы: а где же тот самый молодой человек?

Маму хлебом не корми — дай порассуждать о необходимости серьезного выбора спутника жизни. «Пуд соли съесть... На плечо опереться...» Все поучает и наставляет, словно Маша легкомысленная свистушка, а эти «спутники» так и вьются вокруг нее, как вокруг солнышка.

Вот и стремительный метеорит со странным именем Иоанн на короткое время залетел в зону действия ее притяжения и помчался дальше по своей орбите...

Спутники... метеориты... притяжение планет...

Маша брела по улице бесцельно, краем глаза поневоле отмечая, сколько улыбающихся пар встречается на ее пути. Кажется, с наступлением лета и тепла у людей, как и у птиц и зверей, начинается брачный сезон...

Ей почему-то стало стыдно, что она идет одна. И Маша сделала вид, что безумно торопится, побежала за троллейбусом и вскочила в него, даже не глянув на номер.

Она стояла, прижавшись лбом к стеклу, когда услышала в микрофоне хриплый голос водителя:

— Следующая остановка Планетарий.

Вот и отлично — послушаем, по каким же законам могут перекреститься орбиты небесных тел...

Лекция уже началась, когда Маша купила билет и в темноте заняла свое место в полукруглом зале под звездным куполом.

Несколько минут она не понимала, что именно говорит молодой человек с русой бородкой, тычущий указкой в светлый квадрат, на котором демонстрировались слайды. К астрономии это не имело ни малейшего отношения. Лектор почему-то рассуждал о египетских мифах, показывая картинку со странной парой — девушкой в длинных одеждах и мужчиной с рогатой головой шакала.

— Дева у нас с хлебным колосом — символом возникновения жизни. Она стоит недвижно, а значит, находится вне времени и пространства. Бог подземного царства Анубис, напротив, идет. Это означает, что смерть — явление преходящее и подчинено жизни, потому что он расположен позади Девы и размером меньше ее. — Тут лектор сменил картинку и одним махом перепрыгнул через несколько веков, взявшись за древнегреческую мифологию. — Эта же идея отражена в боге Меркурии, другими словами, Гермесе. Из всего Олимпа он единственный, кому позволено беспрепятственно проходить все три сферы: божественное, земное и подземное царство Аида. Потому и назвали его Гермесом Трисмегистом, трижды величайшим.

Какая-то женщина из зала тоненько спросила:

— А «герметичность» тоже от Гермеса?

Все засмеялись, но лектор обрадованно кивнул:

— Совершенно верно. Но это отдельная тема, мы не будем в нее углубляться. Скажу только, что весь наш мир построен по принципу герметичности. И рожденным под знаком Девы, которой управляет Меркурий, тоже передается эдакая самодостаточность, закрытость...

Маша закрыла глаза. Ей не нравился нудный менторский голос этого молодого зануды, но что-то помимо воли удерживало ее в кресле. Она обратила взор к черному куполу, на котором электрическими бликами светились россыпи звезд, и вдруг... Бархатный купол словно расширился, раздвинулся в пространстве. Неведомая сила подхватила Машу и потащила вверх... И она превратилась в маленькую пульсирующую точку и растворилась среди звезд.

Персефона... Кора... «Дева» по-гречески. Любимая дочь Зевса и Деметры... Римляне нарекли ее более грубым именем — Прозерпина. Но именно под ним она навеки нашла свое место среди астероидов, именно так называют не открытую астрономами предполагаемую десятую планету Солнечной системы, чья орбита пролегает позади Плутона...

Плутон... Аид... И опять она связана с ним навеки, видно, суждено ей неотрывно следовать за ним, быть всегда рядом...

Он налетел внезапно, как тать, когда она с подругами собирала на лугу цветы...