Отравление, удушение, кирпич с крыши — все никуда не годилось.

А вот смерть в постели с любимой женщиной, которую потерял и которую не переставал любить…

Романтично — раз, правдоподобно — два, бесхлопотно — три.

Почему бесхлопотно?

Да потому что эта самая женщина запятнала себя в прошлом дальше некуда! Потому что причин ее шантажировать у кого-то было без счета. И самая главная причина как раз та, что в свое время эта самая женщина сдала Удобного силовым структурам. И тому пришлось очень долгое время пробыть под следствием и сдать своих подельников, чтобы выйти на свободу.

Такого Степка не простил даже горячо любимой и безвозвратно потерянной. Он бы уничтожил ее!

Тамара нужна была позарез. За ней Светлана Светина и отправилась. И привезла ее в город! И встречу с Удобновым устроила. И наверняка, курва, предварительно рассказала, что в прошлом падении Тамары не было ее греха, а был злой умысел. Иначе с чего бы ему ее принимать?..

— Все логично! — выдохнула Жанна восторженно. — Нет, ну, Щукин! Ну ты даешь! Где это ты так научился рассуждать?

— У меня была хорошая школа на нарах. Опера еще и не такому научат, сочиняя про тебя самого такие небылицы и так все обставляя, что не захочешь, поверишь: дескать, это именно ты там был, убил да еще и ограбил.

Дальше что? А дальше…

Светина под чьим-то мудрым руководством устраивает романтическую встречу Тамары с Удобновым. Снабжает их бутылкой вина, напичканной снотворным. Той самой, которую за день или два до этого покупал в магазине Масютин.

Так, так, так, уже теплее.

Так вот, Светлана вручает Тамаре, разумеется, кому же еще, не Степке же. Так вот: она вручает ей бутылку вина, выпроваживает на дачу и…

— Дальше дело техники, — устало закончил Щукин, поставил локти на коленки и спрятал лицо в широченных ладонях, продолжая бубнить из-под них. — Влюбленные засыпают, одурманенные вином и снотворным. Черт! Ведь как все ловко рассчитано! Степка наверняка был выпить не дурак. К тому же отказаться выпить вина, принесенного любимой женщиной, он не мог. Невежливо! Она пила тоже, но скорее от страха, и еще надеюсь, что от отвращения… Жан, чего так умереть хочется, не знаешь?!

— Не надо, Стас! Я прошу тебя! — Жанна положила свою ладонь на его плечо и слегка погладила.

Ну как же ей было его жалко! Ну как же жалко!!! Сердце просто разрывалось от тоски.

— Ладно, не буду, — пообещал он ей, выглянул из-под ладони и улыбнулся грустно. — Одно хоть утешает… Она была вынуждена. И наверняка меня спасала, дурочка!

Они замолчали, задумавшись.

Тихо было. Так тихо бывает только в летний жаркий полдень. Все замерло под палящим солнцем, словно боясь шевельнуться. Слышно было лишь, как лениво сползал по серому камню искусственный водопад да в доме кто-то буйствовал. Скорее всего, Марго, потому что грохоту вторило испуганное ойканье Коки.

— Что теперь, Стас? — спросила Жанна, от жары ее неудержимо потянуло в сон. — Кого теперь искать? Светлана не находится и…

— Теперь нам надо найти того умника, который девок во все это дело втянул по малолетке. Потом пас их несколько лет. А под финал истории еще и использовал себе во благо, — перебил он Жанну, поднялся со скамейки, отряхнул джинсы и потянул ее за руку, проговорив: — Теперь вот, как нельзя кстати, нам твой Масютин бы и понадобился.

— Зачем? Женька, он же ни при чем, Стас! Он же не виноват, ведь да?

Она совсем ничего не соображала, почти бегом следовала за Щукиным. Задавала ему нелепые вопросы и почти ничего не понимала из того, что он ей отвечал.

Правда, последнее его заявление все же до нее дошло. Она выдернула у него свою руку, которую он, сам того не замечая, больно стиснул. Остановилась на обочине дороги, метрах в трех от остановки, откуда они пришли в дом Удобновых и откуда теперь собирались вернуться в город. Вытаращилась на Стаса и возмутилась:

— Кто же ему позволит, Щукин?! Кто ему позволит все это дело провернуть?!

— А это меня мало волнует! — последовал ответ. — Это теперь уже его головная боль. Кстати, это и в его интересах тоже. Он же хочет жить на свободе, так?..

Век свободы не видать!!!

Так обычно его подопечные клялись, пытаясь убедить в собственной правоте.

А ему теперь вот и без клятв, видимо, век свободы не видать! Кто же ему поверит теперь после всего, что случилось? Кто найдет для него оправдания? Адвокат?! Так любой мастер юридической словесности посоветует ему оформить явку с повинной и чистосердечно раскаяться.

Как жить?!

Женька Масютин сидел на самом краешке кровати и тупо смотрел на клетчатый плед на полу. Там, под этим пледом, лежала Светка. Вернее, не она сама, а ее тело. Труп попросту. Она просто так лежала, когда он вошел. Пледом он уже накрыл. Не мог смотреть на ее остекленевший взгляд, устремленный в потолок.

А ведь хотелось ей в глаза посмотреть! Еще утром, когда выпускали, хотелось. Посмотреть, найти там всего понемногу — подлости, низости, предательства — и успокоиться тогда уж насовсем. Не нашел! Не было в ее мертвых глазах этого ничего. Изумление было и еще, быть может, обида. Обида на весь белый свет, а может, и на него тоже.