— О, все это чушь, и вы это знаете. Я бы хотел переспать с Дженни, и могу это сделать. Просто, думаю, мне не хотелось делать этого прошлой ночью.

— Если цитировать вас: "дерьмо-о-о!"

— Вы не знаете, как говорить это правильно. Подозреваю, что до недавнего времени вы вообще не произносили этого слова.

— Фрэнк, вы очень тактичный парень, если учесть то, что про­изошло прошлой ночью. Пожалуйста, имейте это в виду и не на­пускайте тумана.

— Что вы имеете в виду, какого тумана?

— О, мы не хотим к этому возвращаться. Мы оставили это позади.

— Да, вы правы. Но вы чертовски хорошо знаете, что мне не по себе, когда вы говорите подобные вещи; так зачем же это делать?

— Какие "подобные вещи"?

— Теперь вы сами играете в эту игру.

— Вы правы. О'кей, итак, я знаю, что вам не по себе, когда люди обнаруживают в вас теплые чувства и отзывчивость, но, Фрэнк, я думаю, наступило время разобраться с этой неловкос­тью, чтобы вы могли жить нормальной жизнью. Не думаю, что вам следует и дальше держаться — по крайней мере, в такой сте­пени — за миф о крутом парне, который не испытывает чувств, ни в ком не нуждается и ни о ком не заботится.

— Не так быстро, Джим. — Фрэнк действительно испугался. Его голос был таким хриплым, как будто он находится на краю про­пасти, куда я, вероятно, его действительно толкнул.

— Да, я слышу вас.

— Джим, на минуту я действительно смог вас услышать, и это пробрало меня до печенки. И вы правы, но меня это чертовски пугает. О Боже, Джим, я действительно боюсь. Я просто хочу убежать отсюда к чертовой матери, бежать и бежать без остановки. Хочу забыть обо всем, о чем мы говорили, обо всех людях в груп­пе и особенно о Дженнифер. — Его голос дрожал.

Этот сеанс был одним из тех магических моментов, которые случайно происходят с одними пациентами и никогда не проис­ходят с другими, — моментом, когда человек открывается вовнутрь и может увидеть то, что обычно прячет от самого себя; моментом, когда меня допускают в наиболее потаенные уголки чужой души; священным моментом. К концу сеанса Фрэнк снова вернулся ко внешней реальности.

— Дженни хотела видеть меня сегодня вечером. Я сказал ей, что работаю. На самом деле нет, но я боюсь ее видеть.

— Что вас пугает, Фрэнк?

— Я боюсь за нее. Дженни действительно хочет вернуться к мужу, и если она застрянет на мне, то никогда не сможет себе этого простить и действительно вернуться к нему.

— Понимаю.

— Поэтому, возможно, мне не следует ей звонить.

— Но вам бы хотелось.

— Да. Да, мне бы хотелось.

— И это вторая вещь, которая пугает вас.

— Да.

Минуту мы сидели молча, как бы рассматривая реальность чувств Дженнифер и Фрэнка, понимая неизбежность того обстоя­тельства, что он должен оставить ее.

29 июля

Этот день был выдающимся, поскольку я впервые увидел Фрэн­ка в новом костюме, тщательно выбритого, испытывающего сму­щенную гордость за свой вид. Его повысили по службе, сообщил он, и теперь ему следует соответствовать своей новой должности. Я почувствовал минутное разочарование. Неужели я помог Фрэн­ку стать послушным винтиком материалистической машины? Но у него были для меня новости.

— Я говорил со старым мистером Гандовски и сказал ему, что буду заниматься этой работой в течение года. Он собирается пла­тить мне столько же, сколько и постоянному сотруднику, но я буду тратить только половину, а остальное откладывать. Тогда в сен­тябре будущего года я смогу вернуться в колледж. Гандовски го­ворит, если я буду хорошо работать в этом году, он оставит меня на полставки, и тогда я смогу продолжать учиться. Я хочу пройти весь путь, Джим.

— Фрэнк, это звучит здорово.

— Да. Есть еще одна вещь. — Сейчас ему было явно неловко.

— М-м-хм-м?

— Я хочу получить степень доктора, Джим.

— Да, я знаю. Это хорошо.

— По клинической психологии, Джим. — Вот что его пугало.

— Фрэнк, думаю, это просто здорово, и я счастлив, что ты выбрал мою область.

— Да. — Неуверенно. — Не знаю, правда ли вы это чувствуете или нет. Надеюсь, что да, но я думал, может, вы будете смеять­ся над такой идеей.

— Я не смеюсь.

— Ага, тогда я действительно рад, что вы чувствуете именно так. Просто я решил вплотную заняться всем этим дерьмом! — В своей последней фразе Фрэнк остался верен себе.

* * *

Внутреннее чувство имеет непосредственное отношение к наше­му взаимодействию с другими людьми. Когда мы прислушиваем­ся к нему, то обнаруживаем в себе богатые и разнообразные реак­ции на других людей, способность сопереживать им и готовность раскрыть перед ними свою собственную сущность. С другой сто­роны, окружающие являются самым мощным источником воздей­ствия на нашу жизнь — по крайней мере, для большинства из нас. То, как другие реагируют на нас, обеспечивают ли они нам теп­лую поддержку или держатся на холодной дистанции, вселяют надежду или причиняют нам боль разочарований, — все это может существенно влиять на нас как сознательным, так и бессознатель­ным путем.