Взамен же мать попросила Мадлен быть хорошей девочкой. Мадлен охватило отчаяние.

Она продержалась две недели.

Мадлен вскочила на ноги, заскрежетав ножками стула по полу, заставив Гейбриела и его мать ошеломленно посмотреть на нее.

Она поспешила к двери и едва не запуталась в подоле платья.

— Прошу прощения, но я еще не совсем поправилась. — Мадлен понимала, что не сможет никого обмануть, но ей уже было все равно.

Она сбежала, прежде чем успела рассказать о себе что-то еще. Мадлен слышала шаги Гейбриела у себя за спиной, но не пожелала остановиться. Она не нуждалась в его жалости. Она попыталась захлопнуть дверь, но нога Гейбриела не позволила ей сделать этого.

— Разговор окончен, Гейбриел.

Молодой человек с силой распахнул дверь и вошел внутрь.

— Моя мать о тебе беспокоится. Она всегда любила опекать людей, но после смерти Сьюзен не может устоять перед теми, кого считает заблудшими овечками, и стремится взять их под свое крыло. Она не хотела тебя огорчить.

— Твоя мать не виновата в том, что я такая дурочка.

Гейбриел протянул руку, чтобы погладить Мадлен по щеке, но она отшатнулась.

— С тобой все в порядке?

— Конечно. А теперь уходи. — Мадлен отвернулась, не желая, чтобы Гейбриел разглядел в глазах обуревавшие ее эмоции. Но молодой человек схватил ее за плечи.

— Сколько лет тебе тогда было?

— Четырнадцать.

Подушечками больших пальцев он начал медленно массировать Мадлен шею. Ей ужасно захотелось ударить его по рукам, и вместе с тем прильнуть к нему и принять утешение, которое он предлагал.

Черт возьми, и как ее угораздило так запутаться?

Гейбриел развернул Мадлен лицом к себе, и ее лицо приобрело насмешливо-скучающее выражение, которое — она знала это наверняка — разозлит Гейбриела.

Она готова была стерпеть что угодно, но только не его жалость.

— Тебе понравилась моя история? Я была безупречна, не правда ли? Ты готов был простить мне все.

Пальцы Гейбриела сомкнулись сильнее на плечах Мадлен, но он не разозлился на нее и не оттолкнул ее от себя вопреки ее надеждам.

— Ты рассказала правду.

Мадлен рассмеялась, хотя ее горло обожгло точно огнем.

— Я была очень убедительна.

— Потому что ничего не утаила. — Гейбриел провел пальцем по вскинутым бровям и насмешливо изогнутым губам. — Или я ошибаюсь?

Губы Мадлен слегка задрожали от прикосновения Гейбриела, но она упрямо продолжала улыбаться.

— На что ты намекаешь?

— На кое-какие детали. Незначительные промахи, которых женщина, роль которой ты играешь, никогда не допустила бы, но настоящая Мадлен не в силах скрыть.

— Боюсь, мои поклонники вызовут тебя на дуэль за то, что ты не считаешь меня совершенством. — И все же Мадлен не могла контролировать свое сердце, отчаянно бьющееся в груди. Когда же она подпустила к себе Гейбриела настолько близко, что он сумел что-то заподозрить?

— Это потому, что им нужно симпатичное личико в постели. И ничего больше.

Именно это Мадлен и намеревалась им дать. А вот ее душа не предназначалась на продажу.

— А ты, Гейбриел? Чего хочешь ты?

— Очевидно, оказаться в сумасшедшем доме. — Гейбриел наклонил голову.

Несмотря на то что Мадлен никогда не призналась бы себе в этом, она раз или два — а может, семь или восемь — раздумывала над тем, каким будет поцелуй Гейбриела. Наконец она решила, что он окажется таким же размеренным и мрачным, как и его темперамент. Мадлен была уверена, что он возьмет инициативу в свои руки и направит поцелуй в нужное ему русло.

Но вместо этого губы Гейбриела едва коснулись ее губ. Если бы Мадлен отстранилась, продолжения не было бы. Но она не могла. Не могла, и все.

Руки Гейбриела соскользнули с ее лица и пробежали по спине, прижимая женщину к себе. А потом он остановился и замер в ожидании.

Еще ни разу мужчина не колебался перед тем, как потребовать желаемое. Независимо от умения, опыта и предпочтений в постели мужчины не тратили времени на то, чтобы завладеть ее губами. Неужели Гейбриел ждал разрешения? Сердце Мадлен на мгновение замерло, а потом забилось снова. Или же он собирался ей отомстить? Это предположение имело смысл. Это Мадлен могла понять. Неужели он хотел заставить ее умолять о настоящем поцелуе?

Но она не могла пойти на это. Не могла умолять, как не могла выйти из дома без своего ножа.

Глухо застонав, Мадлен подалась навстречу Гейбриелу. Если он ждал ее позволения, то она его предоставила. Если же он желал мести, то мстить будет она, а не он.

Губы Мадлен прижались к губам Гейбриела. На мгновение ей показалось, что ее отчаяние будет очевидным, но Гейбриел ответил на поцелуй, и страхи рассеялись, выжженные охватившим Мадлен огнем. Ей довелось целоваться не с одной дюжиной мужчин, но еще ни разу поцелуй не захватывал ее настолько, чтобы лишиться способности дышать и мыслить здраво.