У Вселенной, которую «иные именуют Библиотекой», полагал Борхес, есть несколько примечательных особенностей. В ней содержатся абсолютно все книги — не только уже написанные, но и каждая страница и каждый том из тех, что ещё предстоит написать, и даже — это, пожалуй, самое важное — из тех, что могли, но никогда не были и не будут написаны. Перетасовываясь, буквы всех известных и утерянных алфавитов, всех типов письменности могут сложиться в любую из мыслимых идей, любую строку или прозаический пассаж прошлого, настоящего и будущего. В Библиотеке, понятно, содержатся и все существующие, исчезнувшие и ещё не возникшие языки.

Во время первого президентства Перона (1946–1955 гг.) Борхеса уволили из библиотеки, новый режим был им недоволен. Его лишили скромного поста служащего в районной библиотеке, в насмешку предложив стать смотрителем на птичьем рынке. Он с достоинством перенёс унижение. Ничто из этого не вошло в его стихи и прозу. После революции 1955 г. его назначают директором Национальной библиотеки и профессором английской и американской литературы в университете Буэнос-Айреса.

Перелом в жизни Борхеса произошел в 1961 году, когда вместе с С. Беккетом он разделил международную премию книгоиздателей «Форментор». Годом позже на английском появились «Лабиринты» и «Вымышленные истории». Посыпались почести. Итальянское правительство присвоило Борхесу звание Коммендаторе. По рекомендации Андре Мальро президент Франции де Голль произвёл его в кавалеры Ордена литературы и искусства. В этом качестве Борхес объехал с лекциями Мадрид, Париж, Женеву, Лондон, Оксфорд, Эдинбург, Гарвард, Техас.

«Уже в довольно зрелом возрасте, — вспоминал потом Борхес, — я вдруг узнал, что множество людей во всём мире почему-то интересуются моими книгами. Как ни удивительно, многие мои вещи переведены на английский, шведский, французский, итальянский, немецкий, португальский, на некоторые славянские языки, на датский. Я не перестаю поражаться этому, поскольку помню, как опубликовал одну из книг году, кажется, в тридцать втором и к концу года выяснилось, что распродано всего тридцать семь экземпляров». Но тут скрывались свои плюсы: «Каждый из тридцати семи был конкретным человеком — с собственным лицом, собственной семьёй, он жил на вполне определённой улице. Скажем, две тысячи распроданных экземпляров — это всё равно что ни одного: две тысячи — слишком большое число, его так просто не представишь… Гораздо лучше, когда их семнадцать, а ещё лучше — семь» [101] .

В зените славы Борхес окончательно потерял зрение. Тем не менее, будучи слепым (!), он девятнадцать лет занимал пост директора Национальной библиотеки. Вторичное воцарение Перона в 1972 г. стоило ему отставки (1974 г.). В 1986 г. Борхес умер. Его похоронили в Женеве.

Мир создан не Богом, считал Борхес, его создали книги. И процесс создания продолжается, глубинный, хаотичный. Все книги ведут к Книге — единственной, абсолютной. На этом пути книги представляют собой как бы всё новые и новые «акциденции» по отношению к «субстанции», в которую они вольются и которая станет Книгой; и пока не произойдёт слияние, не образуется сплав, каждая книга будет допускать вариации, изменения, воспринимаясь по разному в разные эпохи, разными поколениями читателей, каждым отдельным читателем, а также при каждом новом прочтении одним и тем же читателем. Книга есть не что иное, как сумма точек зрения на книгу, сумма интерпретаций. Из суммы книг, заключающих в себе эти точки зрения, эти интерпретации, в конечном счёте сложится Книга.

«Вавилонская библиотека» создана воображением библиотекаря и писателя. Она содержит «… всё, что поддаётся выражению — на всех языках. Всё: подробнейшую историю будущего, автобиографии архангелов, верный каталог Библиотеки, тысячи и тысячи фальшивых каталогов, доказательство фальшивости верного каталога, гностическое Евангелие Василида, комментарий к этому Евангелию, комментарий к комментарию этого Евангелия, правдивый рассказ о твоей собственной смерти, перевод каждой книги на все языки, интерполяции каждой книги во все книги, трактат, который мог бы быть написан (но не был) Бэдой по мифологии саксов, пропавшие труды Тацита.

Когда было провозглашено, что Библиотека объемлет все книги, первым ощущением была безудержная радость. Каждый чувствовал себя владельцем тайного и нетронутого сокровища» [102] .

Библиотека, по Борхесу, представляет собой «шар, точный центр которого находится в одном из шестигранников, а поверхность — недосягаема. На каждой из стен каждого шестигранника находится пять полок, на каждой полке — тридцать две книги одного формата, в каждой книге четыреста страниц, на каждой странице сорок строчек, в каждой строке около восьмидесяти букв чёрного цвета» [103] .

Далее Борхес утверждает, что Библиотека существует извечно. «В этой истине, — пишет он, — прямое следствие которой —грядущая вечность мира, не может усомниться ни один здравый ум. Человек, несовершенный библиотекарь, мог появиться в результате случая или действия злых гениев, но вселенная, оснащённая изящными полками, загадочными томами, нескончаемыми лестницами для странника и уборными для оседлого библиотекаря, может быть только творением Бога. Чтобы осознать, какая пропасть разделяет божественное и человеческое, достаточно сравнить каракули, нацарапанные моей неверной рукой на обложке книги, с полными гармонии буквами внутри: чёткими, изысканными, очень чёрными, неподражаемо симметричными» [104] .

«Возможно страх и старость обманывают меня, — заключает Борхес, — но я думаю, что человеческий род — единственный —близок к угасанию, а Библиотека сохранится: освещённая, необитаемая, бесконечная, абсолютно неподвижная, наполненная драгоценными томами, бесполезная, нетленная, таинственная…» (Ну чем не музыка!) «Библиотека безгранична и периодична. Если бы вечный странник пустился в путь в каком-либо направлении, он смог бы убедиться по прошествии веков, что те же книги повторяются в том же беспорядке (который, будучи повторённым, становится порядком — Порядком)» [105] .