Виктор еще раз окинул взглядом уже знакомую обстановку, поставил чемодан на пол, кинул шинель на койку, стащил со спины сидор и аккуратно положил на стул. Потом критически глянул на постель и повернулся к Эле.

— Узковато вроде… А что, получше ничего нет?

— Лучше? — переспросила Эля и прикусила губу. — Ну пошли… Сам посмотришь.

И хотя она имела в виду комнату, а Виктор — кровать, они вполне нашли общий язык, пока осматривали помещение. Больше того, возникшее было недоразумение только способствовало их сближению, поскольку Эля интуитивно поняла, что Виктор присматривается не сколько к квартире, сколько к ней самой.

Что же касалось самого дома, то он и впрямь был в плохом состоянии. На втором этаже не уцелело ни одного стекла, в коридоре и над лестницей потолок тек, как решето, поскольку крыши в этом месте не было вовсе, а в комнате, где накрывали стол, заколоченное окно было завешено какой-то тканью.

Вообще, кое-как приспособленной для жилья были только комнатка Эли да еще кухня, устроенная в полуподвале, где главным украшением служил громоздкий, но зато абсолютно целый шкаф-ледник. Любуясь им, лейтенант уловил едва слышный запах лежалого винегрета и водочного перегара.

Потянув пару раз носом, Виктор удивленно спросил:

— Тут что, опять пьянка была?

— Да нет, — Эля вздохнула. — То те кубеты, которых пан Тадек привел, все подоедали…

— Так ты что, сегодня голодная целый день?

— Да нет, я ела, — усмехнулась Эля, и по ее интонации Виктор понял, что девушка и вправду проголодалась.

— Подожди-ка…

Лейтенант быстренько сбегал в комнату, подхватил сидор и, вернувшись на кухню, положил вещмешок на стол.

— Вот, сейчас подкрепимся малость и будем устраиваться…

Он раскрутил завязку, достал из мешка водку, три желтых банки свиной тушенки, кусок сала, завернутый в бумагу смалец, концентраты и свежий, аппетитно пахнущий хлеб. Выложив все это на стол, Виктор ловко вскрыл ножом консервную банку, отрезал горбушку и, наложив на хлеб мяса, подал Эле.

— Вот, давай ешь…

— А ты?.. — Эля взяла бутерброд и выжидательно посмотрела на лейтенанта.

— Ну и я, конечно.

Виктор соорудил второй бутерброд, откупорил водку, взял с полки два стакана и наполнил примерно на треть.

— Предлагаю выпить… За мирную жизнь! — он чокнулся со стоящим на столе стаканом и, заметив, что Эля колеблется, подбодрил ее: — Бери, не стесняйся.

— Беру…

Эля улыбнулась, храбро выпила почти половину налитого и сразу же зашлась кашлем. Виктор откровенно удивился такому неумению пить и со смехом спросил:

— Вода у тебя есть?

— Е-е-е…

Эля замахала рукой, указывая на дверь какой-то кладовки. Виктор заскочил туда, очутился в ванной комнате и, набрав из крана воды, быстро вернулся. Потом отыскал в мешке маленький пакетик и высыпал в стакан зеленоватый порошок. Вода в стакане сразу позеленела, запенилась и зашипела.

— На вот… — Виктор протянул Эле шипучку. — Запей.

Эля надпила и, распробовав, облизнулась.

— Сладкая… Что это ты мне дал?

— А то лимонад. Растворимый.

— Лимонад… — Эля наконец-то принялась за бутерброд. — Я уже и забыла, что он бывает…

— Ничего, дай срок, все наладится, — Виктор выпил водку и закусил тушенкой. — И дом твой отремонтируем. Кстати, кто это так похозяйничал?

— Не знаю… — Эля пожала плечами. — Тогда тут стрельба была, стало страшно, и я сбежала отсюда.

— А куда бежать? — удивился Виктор.

— Ну, все-таки… Солдаты же… — Эля замялась и только потом договорила: — Мы в монастыре недели две отсиживались. А когда назад вернулась, тут уже так было. Только то, что в гараже спрятала, сохранилось.

— Гараж? — заинтересовался Виктор. — Где?

— Во дворе… Папа при Польше на «фокселе» [18] ездил. У нас был…

— Ишь ты… — покачал головой Виктор. — Неплохо жили…

— Неплохо, — согласилась Эля и пожаловалась: — Я как вернулась, все обломки на чердак стаскивала, туда, где не течет…

— Постой, постой, — остановил ее лейтенант. — Я ж вроде там спинку от кровати видел… Пойдём-ка, глянем, может, там еще чего есть.