Она же просто хотела пообщаться тем вечером. Просто хотела помянуть несчастную семью, в чьей смерти ее обвиняют. Хотела хоть какого-то человеческого общения, пусть даже и с подругой своей бывшей соперницы. Ей было страшно оставаться одной. Очень страшно, вот и завлекла ее к себе обещанием раскрыть то, что ей открылось. А ей и не открывалось ничего. Она до сих пор блуждает в потемках. И ничего-то ей не ясно. Кроме одного: ей грозит очень длительный тюремный срок. Если вообще у нее есть надежда оттуда выбраться когда-нибудь. Шутка ли: ее обвиняют в тройном предумышленном убийстве и одной неудавшейся попытке.

– Так, давайте мы с вами немного отвлечемся от того, что с вами произошло и немного повспоминаем, Светлана Ивановна. – Виктор Иванович встал со стула, выглянул за дверь и попросил охранника принести им кофе. Вернувшись на место, спросил: – Вы ведь очень отчетливо должны помнить тот день, когда Ирина к вам приехала вечером в гости. Так?

– Ну да, а чего там особенно было вспоминать. Я ей позвонила, позвала в гости.

– А муж говорит, что вы ее заманили, пообещав назвать виновных. Что вы вроде бы до всего додумались, и все такое. Было такое?

– Было. Тяжко было одной поминать усопших. Взяла и заманила бедную женщину. Но я ее не травила, поверьте! Вино… Вино я после ее ухода тоже пила. Из той же самой бутылки. Мне просто не верит никто! Но я точно пила прямо из горлышка!

– Яд был обнаружен в стакане, – напомнил Виктор Иванович. – Вернее, в высоком бокале на длинной ножке цвета вишни.

– Как вишни?! – Светлана впервые с начала их беседы проявила хоть какой-то интерес, задумалась ненадолго, потом снова повторила: – Как цвета вишни, о чем вы таком говорите?

– Я говорю о бокале, из которого пила вино Ирина, – терпеливо, как больной, принялся объяснять Виктор Иванович. – Такой высокий бокал, тонкого стекла вишневого цвета…

– Вовсе нет! – перебила его Светлана, изумленно заморгав. – Она не из этого бокала пила вино. Она пила его из обычного стеклянного бокала, не цветного вовсе. Цветные у меня праздничные. Я редко когда их доставала с полки. Разве что с Геной иногда. А Ирина пила из другого, не вишневого бокала. Почему, интересно, яд был обнаружен на вишневом бокале, Виктор Иванович?

– А потому… Потому, видимо, милая моя Светлана Ивановна…

Он даже за руки ее взял от чувств, что его переполняли. Неужели нащупал?! Неужели ухватился за ту самую ниточку, с которой начнется раскрутка, способная привести его к финалу?! А Гришин все вопил: как докажешь, как докажешь? Так и докажет.

– Потому, видимо, что тот человек, который выпачкал ядом бокал, не мог знать, из какого пила пострадавшая.

– Какой человек? – Светлана неожиданно покраснела.

– Тот самый, который посетил вас в эту ночь или днем позже. Был ведь кто-то, не так ли?

– Был, – качнула она головой, низко ее опуская. – Иринин муж был под утро. Я уже со стола все убрала, посуду вымыла и даже мусор успела выбросить, что от посиделок наших с ней оставался. Спать легла, а часу в четвертом звонок неожиданный в дверь. Я открыла, а он там, на пороге, и смотрит так…

– Как?

Душа его ликовала. Он не ошибся! Снова не ошибся, не зря ему зарплату платят и званиями балуют. Он, кажется, нашел настоящего преступника, нашел, черт побери! И он сумеет доказать его вину, чего бы ему это ни стоило.

– Смотрел жалостливо, пожалуй. Попросил разрешения войти. Расхныкался у порога, начал на Ирину жаловаться, что, мол, пьяная домой пришла. Я говорю, мы мало выпили. Он спрашивает, что пили. Говорю, ваша жена вино пила, и то очень немного.

– Он на кухню заходил?

– Да, пить захотелось ему вдруг. А я под одеяло снова влезла, знобило после тюрьмы, знаете, да и время такое, что глаза слипаются. Не до церемониалов мне было в ту ночь. Одним словом, он сам себя обслуживал. Воду открывал, гремел стаканами.

– А скажите, Светлана, – Виктор Иванович задумчиво глянул в ее пробуждающиеся глаза. – Вы когда посуду помыли, как стаканы расставили на полках?

– А… А зачем это вам? – Она растерялась, не зная, что и думать.

Серьезный человек, серьезным делом занимается, и вдруг какой-то посудой заинтересовался. Какая разница, в каком порядке стоят на ее полках бокалы? Что это меняет?

– Это важно, поверьте. И меняет это многое, если не все. Так как вы, помыв, расставили бокалы на полках?