Марика фыркнула. Родион поглядел на меня укоризненно, как, наверное, миссионер смотрел бы на язычника, которого ему никак не удается обратить в истинную веру. По-моему, он собирался продолжить наш спор, но тут в дискуссию вклинился переливчатый звонок в дверь.

Так, прикинула я, поднимаясь с места, если это Ласточкин, то я сошлюсь на какое-нибудь неотложное дело и сбегу. Конечно, это вряд ли может быть он, но я когда-то назвала ему все адреса, по которым меня можно найти. И потом, Паша бы сначала позвонил, прежде чем идти меня искать. А вдруг приключилось что-то экстраординарное?

…Если вы никогда не замечали, некоторые вещи обладают ярко выраженной способностью показывать свою симпатию или антипатию. Например, зеркало в бабушкиной квартире всегда рисует меня красавицей, хотя я совершенно точно знаю, что это не так. А вот тумбочка в передней маминой квартиры меня ненавидит, и, когда я прохожу мимо, она специально — я не шучу — перемещается так, чтобы толкнуть меня.

Короче, я налетела на острый угол тумбочки, едва не свалилась, потеряв тапочку, и с чертыханьем ухватилась за дверной косяк.

— Кто там?

— Служба доставки!

Я распахнула дверь. За нею обнаружился огромный букет орхидей, красивее которых я в жизни ничего не видела, а также держащий этот букет Юрий Арбатов, который все тем же внимательным взглядом смотрел мне в лицо.

Клянусь, три поросенка, увидевшие на пороге своего домика волка с полным набором посуды для свиного шашлыка, и те были куда менее ошеломлены, чем я. Следует отдать Арбатову должное, он умел преподносить сюрпризы.

— Можно войти? — ласково осведомился он. И, прежде чем я ответила: «Нет, нельзя», он уже оказался в передней.

— Это вам, — добавил он, вкладывая мне в руки букет, и бросил через плечо взгляд на своих охранников. По-моему, в то же самое мгновение они растворились в воздухе с легким шипением, похожим на то, какое издают в воде таблетки французского аспирина.

— Зачем? — в легком остолбенении спросила я, кое-как нашарив ногой слетевшую тапочку.

— Так вы же говорили, что любите орхидеи, — объяснил Арбатов.

Во мне взыграла здоровая злость.

— Могли бы не тратиться, — бросила я.

— А я захотел.

— Кто там, Лиза? — крикнула мама.

— Э… Так, один знакомый, — отозвалась я.

Меж тем Арбатов снял пальто, — хотела бы я быть так же хорошо скроенной, как это пальто, — и шагнул в комнату так запросто, будто его там ждали. Мне не оставалось ничего другого, кроме как проследовать за ним. Машинально я отметила про себя контраст между нашей маленькой, с низкими потолками, квартиркой и неожиданным гостем, при виде которого на ум приходило полузабытое слово «денди». О, он обитал в совершенно другом мире, можете мне поверить, — мире, где украшенные лепниной потолки парили в нескольких метрах над полом, где стены утекали прочь, сколько хватает глаз, и где вещи были прекрасны и бесполезны, как мечта, а не вымученно-утилитарны. Войдя в комнату, он одним взглядом охватил ее всю — с пятнами на обоях возле батареи, видом в унылый двор и безликой, тусклой мебелью. Конечно, я давно привыкла ко всему этому, но сейчас у меня возникло такое ощущение, словно я впервые увидела эту комнату его глазами, и, признаться, оно вовсе не было приятным.

…Ну зачем, зачем он пришел? Чтобы напугать меня и показать, что ему все обо мне известно?

— Боже! Какие цветы! — закричала моя мама, завидев орхидеи. — Кто это, Лиза?

— Юрий, — сказал Арбатов. — Просто Юрий. А вы Татьяна Борисовна, мать Елизаветы?

Но тут он увидел выражение моего лица, а оно — могу сказать без всякого зеркала — должно было быть чертовски красноречивым.

— Кажется, я не вовремя…

— Нет, что вы, что вы! У нас тут семейный ужин… почти семейный, не правда ли?

Мама перечислила всех, кто находился в комнате, и принесла пятый прибор. Марика подала мне вазу для орхидей, и их поставили в центр стола. Я села, и Арбатов как-то чрезвычайно ловко ввинтился на стул возле меня. Чем дальше, тем больше мне все это не нравилось.

— Однако, дорогая, ты никогда нам не рассказывала о Юре! — сказала моя мать, не без некоторого кокетства поглядывая на него. — Неужели вы работаете вместе?

Салат, который я машинально жевала, попал мне не в то горло, и я закашлялась.

— Ну, это слишком сильно сказано, — проворчала я, откашлявшись.

— У нас общее дело, — заметил Арбатов, который явно забавлялся.

— Что ж, я очень рада, — заявила моя мама. — Наконец-то ты нашла себе приличного человека!

Не вытерпев, я пнула ее ногой под столом, но, похоже, промахнулась, потому что Родион взвыл так, словно повздорил с асфальтовым катком.

— Что такое, Родион? — обеспокоилась мама.

— Ногу свело, — пробормотал тот, незаметно под столом растирая колено.