Нечто подобное ускользающей мыслью пронеслось в голове Антона, когда он на минуту остановился у окна своего кабинета на двадцать первом этаже.

Опустив жалюзи и включив в кабинете свет, Антон вернулся за стол. Не садясь, а только опершись руками о стол, он уставился в экран компьютера и, шевеля губами, еще раз прочитал отчет майора Глазова.

— Вот это да! — выпрямившись, негромко проговорил Антон. — Вот это да… — повторил он.

«Вот это да!» — относилось не к отчету. Вернее, не только лишь к одному отчету. До того, как взяться за текст Глазова, Антону пришлось подробнейшим образом изучить некоторое количество документов — плод труда многочисленных сотрудников его ведомства, по крупицам собиравших информацию о человеке, в этих документах обозначенном «детдомовцем».

По паспорту объект исследования имел фамилию Иванов, отчество — Морисович, имя — Василий.

Правда, скорее всего, это ФИО являлось вымышленным. По-настоящему объект прозывался Олег Гай Трегрей — впрочем, и в этом полной уверенности быть не могло.

Информации о «детдомовце» было не так уж много. Просто прочитать и вникнуть в написанное Антон успел менее чем за три часа. Все остальное время, два полных рабочих дня, у него ушло на то, чтобы осмыслить прочитанное и сложить эти мысли в более-менее стройную конструкцию. Это оказалось непросто. Но еще сложнее было убедить себя в том, что вся информация о «детдомовце» — истинная правда.

Последний документ, касающийся «детдомовца», отчет Глазова, был перенаправлен уже лично Антону, из чего последний вывел логическое заключение, что делом Иванова-Трегрея будет теперь заниматься он. Видимо, это решение уже было принято руководством Управления и лично его главой Германом Борисовичем Магнумом, которого все до единого подчиненные за глаза звали не по имени-отчеству, а по фамилии — Магнум. Уж очень эта фамилия подходила Герману Борисовичу: величественному старику громадного роста, с бронзовым лицом римского центуриона.

Антон дважды клацнул клавишей мышки и, пока принтер распечатывал отчет, успел снять со спинки стула, надеть и застегнуть пиджак. Четыре странички отчета Антон, не скрепляя, положил в непрозрачную папку. Затем нажал одну из кнопок на продолговатом корпусе настольного телефонного аппарата, какого-то особенного телефонного аппарата, снабженного сразу двумя съемными трубками и необычно широкой клавиатурой, кнопок на которой было едва ли не вдвое больше против обыкновения. Телефон немного помедлил и разрешающе пискнул в ответ. Очевидно, именно этот сигнал и рассчитывал услышать Антон. Он удовлетворенно кивнул и покинул кабинет.

Кабинет Магнума располагался на двадцать втором этаже. Проходя через приемную, Антон кивнул секретарю — стажеру, прибывшему в Управление три месяца назад — и, не задерживаемый никакими формальностями, толкнул тяжелую дверь и перешагнул через порог. Удобная все-таки штука: система «запрос-разрешение», установленная на стационарные устройства связи в каждом кабинете Управления.

Магнум разложил на столе все четыре листа отчета, друг за другом, и склонился над этими листами, словно не просто читал документ, а сразу и анализировал находящуюся там информацию, прощупывая взглядом абзац за абзацем, то и дело возвращаясь к уже прочитанному, чтобы что-то сопоставить, прощупывая дальше и снова возвращаясь.

Наконец, он откинулся на спинку стула и проговорил своим обычным суховатым и очень спокойным голосом:

— Любопытно. Крайне любопытно. Это некоторым образом подтверждает уже имеющуюся информацию об объекте. С которой ты, конечно, уже ознакомился.

И поднял на сидящего напротив Антона глаза. Это означало: «Я жду твоего мнения. Высказывайся».

— Ознакомился, — согласился Антон. — Только мне до сих пор не вполне ясно, что тогда на самом деле произошло в Саратове.

— Н-ну, не тебе одному.

Магнум снова опустил взгляд в бумаги. Теперь Антон не сказал бы ничего, пока Герман Борисович не заговорил бы с ним первым или не подал бы разрешающий знак.

Наблюдая, как подрагивают от напряженного внимания густые седые брови Магнума, Антон вдруг подумал: когда же установилась эта строгая и упорядоченная система общения нынешнего шефа Управления с подчиненными? Да, кажется, так было всегда, еще до того, как Магнум возглавил Управление, — к такому выводу пришел Антон. Дело тут только в самом шефе и ни в чем другом… не в каких-нибудь специальных практиках или инструкциях, например. Магнум, грузный, с виду малоподвижный старик, как будто распространяет вокруг себя ауру необоримой воли, которая словно преломляет пространство таким образом, что всякий попавший в ее пределы ощущает себя, так сказать… естественно подконтрольным его власти.

— Невероятно перспективный молодой человек, этот Олег Гай Трегрей, — проговорил Магнум. — А такие перспективные молодые люди нам либо очень опасны, либо очень нужны… Впрочем, до окончания разработки какие бы то ни было решения принимать рано… — Магнум пошевелил бровями и вдруг спросил:

— Скажи-ка, что тебя больше всего настораживает в поведении нашего детдомовца? Подчеркиваю, в поведении, оставим пока в стороне его физическую подготовку, боевые качества и… необычные способности… Итак, что тебя настораживает?